Пять лет рядом с президентом - Виктор Николаевич Ярошенко
Сразу после подавления путча в августе 1991 года возникла опасность безвластия и хаоса в российских регионах – республиках и областях. Ельциным было принято решение о временном, на два месяца, назначении в каждый субъект Российской Федерации полномочных представителей президента РСФСР. Предполагалось, что через два месяца, оценив, насколько это возможно, ситуацию, Ельцин окончательно назначит глав администраций.
Как везде, в молодой российской демократии существовала своего рода «дедовщина», народные депутаты СССР считались по отношению к депутатам РСФСР «старослужащими», и к их мнению прислушивались как сами «салаги», так и начальство.
Во время перерыва внеочередной сессии Верховного Совета РСФСР ко мне подошел Борис Немцов, которого я неплохо знал по предыдущим коллизиям.
– Послушай, старик (мне было «целых» 45 лет), – Ельцин должен назначить полномочного представителя в Нижегородскую область – поспособствуй, лучше меня вы никого не найдете. Серьезно.
– Боря, сколько тебе годков?
– Тридцать два.
– А Ельцин тебя лично знает?
– Не очень, хотя я был его доверенным лицом в Новгородской области. В основном, наверное, он знает начальников избирательных штабов, но, может, и помнит – я часто выступаю.
– Боря, вас было около 500 представителей, доверенных лиц, членов штабов – это какую память надо Ельцину иметь, чтобы вас всех запомнить!
– Ну, Виктор Николаевич, попробуй. За мной не пропадет!
На следующий день я спросил у Бориса Николаевича, кого он наметил полномочным представителем в Нижегородскую область. Он посмотрел свои записи и сказал, что пока пусто. Я завел разговор о Немцове – вот, дескать, есть энергичный человек, которого я могу рекомендовать представителем на область.
Естественно, что, несмотря на свою феноменальную память, как я и думал, Ельцин не мог среди сотен других вспомнить эту фамилию. Тогда я стал в красках описывать яркую внешность Бориса Немцова.
– А, – стал постепенно догадываться Борис Николаевич, – это такой очень молодой парень, кудрявый?
– Да, да, – обрадовался я, – он самый! Толковый и энергичный нахаленок с веселыми глазами. Он может быть вам очень полезен.
– Вы что, Виктор Николаевич, ну давайте поищем кого-нибудь посолиднее.
– Борис Николаевич, это же временно, на два месяца. Если не справится, назначите другого, более солидного, – уже настоящим главой администрации.
Ельцин нехотя записал Немцова кандидатом в выдвиженцы под знаком вопроса. Отсчет шел на часы, мы были в настоящем цейтноте, и через несколько дней, 27 августа 1991 года, на момент подписания списка назначений Борис оказался единственным претендентом.
Прошло более двух месяцев. Видя, что Ельцин его не переназначает, мне позвонил по своему вопросу обеспокоенный Борис, и я при случае аккуратно спросил у президента:
– Борис Николаевич, ну как там мой протеже в Нижегородской губернии?
– Активничает…
Уже 30 ноября 1991 года указом президента РСФСР Б.Е. Немцов был назначен главой администрации Нижегородской области. Значит, так было надо, так звезды сошлись. Потом мы еще несколько раз встречались с Немцовым, а Ельцин его искренне полюбил. Молодой политик быстро набирал опыт, вес и форму.
Дальше жизнь и карьера Бориса пошли по восходящей линии, пока трагически не оборвались на Большом Москворецком мосту 27 февраля 2015 года. Это, безусловно, огромная потеря для демократической оппозиции и имиджа страны.
При всем моем неплохом отношении к Борису Немцову за то, что он смело боролся с коррумпированной, прогнившей и закостеневшей властью чиновников и олигархов, я категорически отвергаю его прежнее нелепое «предложение» отделить Чечню от России и обнести ее колючей проволокой. Глупость, и только. Во-первых, это не спасет от терроризма, а во-вторых, мы – одна страна с общей историей, и весь народ Чечни не может отвечать за действия отдельных бандитов, фанатиков и отморозков. То, что предлагал в свое время Немцов, а потом Жириновский, однажды уже безуспешно и жестоко проделал «вождь всех народов» Сталин. Не надо до бесконечности наступать на эти исторические грабли.
Результаты такой безответственной и недальновидной национальной политики по наказанию и высылке целых народов мы расхлебываем и по сей день… Демагогией и дешевым пиаром Бориса была также его кампания по сбору подписей «против войны в Чечне». Кто же за? Под этим пиаровским лозунгом могла подписаться почти вся страна, но те же люди подписались бы против сепаратизма и растаскивания страны на мелкие и большие княжества. Поэтому сбор таких петиций был бесполезным пиаром и играл на руку сепаратистам. Мы же были не просто против войны, а против сепаратистской войны в Чечне…
В своих мемуарах Борис пишет, что он защищал Белый дом в августе 1991 года, но, откровенно говоря, я его там ни разу не видел.
Вызывают также сомнения его воспоминания о случайной встрече с Ельциным в коридорах осажденного Белого дома. Насколько я знаю, Борис Николаевич не ходил по коридорам огромного здания, они были блокированы. Под вопросом слова Ельцина, обращенные к Немцову:
– Возьми автомат и иди защищать демократию!
Все было гораздо проще. По указанию Ельцина всё оружие, которое было в распоряжении сопротивления, нам раздал сразу по прибытии в Белый дом министр обороны РСФСР генерал-полковник Константин Кобец, поэтому таких слов президент сказать никак не мог. Во-первых, потому, что на моих глазах оно закончилось, о чем генерал доложил по телефону президенту. Во-вторых, автоматов было очень мало, и он приказал выдавать их только афганцам. Не мог он также «тыкать» собеседнику – Ельцин обращался ко всем исключительно на «вы».
Очевидно, Борис просто запамятовал, бывает. В общем, будем считать, что это просто фигура речи и моего отношения к нему, по большому счету, не меняет.
Последний раз я видел Немцова в бытность его первым вице-премьером в июле 1998 года во французском посольстве в Москве на приеме по случаю национального праздника – Дня взятия Бастилии. Когда я, опаздывая, только входил в посольство, а он в сопровождении двух телохранителей уже убегал, то на мгновенье остановился, пожал мне руку и сказал:
– Старик, я все помню…
– Давай, давай, решай свои дела. – Я догадывался, что имел в виду первый вице-премьер, но никогда ни о чем его не попросил.
Владимир Лукин
В Верховном Совете СССР у меня происходило много интересных встреч, контактов и знакомств. Во время перерывов между заседаниями иногда я ловил на себе взгляд одного скромного в поношенном пиджаке и очках с толстыми стеклами сотрудника аппарата секретариата ВС СССР. Однажды он подошел ко мне, представился:
– Лукин Владимир Петрович. Хотел бы поближе с вами познакомиться, я внимательно за вами наблюдаю, мои взгляды во многом совпадают с вашими, – тихо сказал он.
Мы познакомились, Владимир Петрович был лет на десять меня старше. Поначалу он показался мне каким-то неухоженным занудным чиновником, но мы разговорились и нашли общий язык.
Лукин действительно был, по-моему, искренне демократически настроен. Общались мы около двух месяцев, и однажды, кажется в январе 1990 года, Лукин сказал, что теперь он будет сидеть один – ему выделили настоящий «кабинет», каморку 3 на 2 метра, – и пригласил меня к себе на чай, а заодно и для важного разговора.
В «кабинете» с трудом размещался письменный стол, а остальное пространство было завалено коробками с новыми компьютерами, которые закупили для всех сотрудников аппарата Верховного Совета СССР. В начале 90-х сами компьютеры, дисплеи и печатающие устройства были очень громоздкими, и для их размещения требовался еще один стол, который поставить в каморке было просто некуда.
Владимир Петрович поставил электрический чайник, заварил чай и постепенно стал подходить к теме основного разговора.
Он напомнил мне еще раз о своем хорошем образовании, нелегкой судьбе научного работника, проработавшего почти 30 лет в различных академических институтах, и мидовского чиновника последние пару лет. Я утвердительно кивал головой, не понимая, куда он клонит. Наконец, он произнес то, ради чего мы собрались пить чай.
Выяснилось, что он не видит своего будущего в качестве мелкого чиновника в аналитической группе аппарата ВС СССР и сейчас, когда настали такие революционные времена, хочет попытать счастья на депутатском поприще, а посему просит моего содействия во время выборов в народные депутаты РСФСР.
Он баллотировался в подмосковном Подольске среди полутора десятков таких же малоизвестных кандидатов;
