Когда звонит убийца. Легендарный профайлер ФБР вычисляет маньяка в маленьком городке - Марк Олшейкер
Доктор Томас Р. Скотт, психолог, который обследовал Белла в больнице штата Виргиния в Колумбии в 1976 году, а затем снова после того, как он был арестован за два убийства, назвал его параноидальным шизофреником и «серьезно неуравновешенным парнем», который, «скорее всего», был психически болен во время совершения преступлений и поэтому не мог контролировать свои импульсы, толкавшие его к нападению на женщин. Он сказал о таких людях:
– В какой-то области жизни они могут быть безумны, а в другой нормально функционировать.
– Но ведь он знал, что похищать семнадцатилетнюю девушку и оставлять ее тело разлагаться в лесу неправильно, не так ли, доктор? – спросил помощник обвинителя Нокс Макмахон во время перекрестного допроса.
– Уверен, что знал, – ответил доктор Скотт. – Но, думаю, будет неверно сказать, что понимал. Когда у вас такое серьезное расстройство мышления, как это, ваше понимание тоже работает не слишком хорошо.
Макмахон спросил, был ли Белл садистом, поскольку он неоднократно звонил и насмехался над семьей Смит.
– Я слышал записи. На мой взгляд, ничего садистского в том, что он говорил, не было. Скорее, он говорил, как человек, пытающийся искупить содеянное. Мне это показалось неудачной попыткой исправить зло, – сказал психолог.
Это заявление сбило меня с толку, так как я думал, что оно предназначалось присяжным, учитывая сказанное Беллом Дон:
Знаешь, Бог хочет, чтобы ты присоединилась к Шари Фэй. Это всего лишь вопрос времени: в этом месяце, в следующем месяце, в этом году, в следующем году. Тебя не будут охранять постоянно.
То, что угроза сестре девушки, которую он похитил, подверг сексуальному насилию и пыткам и убил, может быть истолкована как попытка искупления, казалось мне непостижимым логическим выкрутасом. Это говорит также о том, как важно оценивать сказанное преступником в совокупности. Как я уже знал из наших бесед в тюрьме, пустых заявлений не бывает. Все, что преступник говорит и делает, раскрывает тот или иной аспект лжи.
В среду другой психолог, доктор Дайана Фоллингстад, рассказала, что после ареста Белла провела в беседах с ним одиннадцать часов. По ее словам, он пытался убедить ее, что у него раздвоение личности – плохой Ларри Джин Белл против хорошего Ларри Джина Белла, – хотя она не видела никаких признаков диссоциативного расстройства личности. Как я уже отмечал и наблюдал много раз, впервые диагноз ДРЛ подтверждается у взрослого обвиняемого почти всегда после его ареста.
С другой стороны, доктор Фоллингстад диагностировала у Белла маниакально-депрессивный синдром с признаками шизофрении и паранойи. Очевидно, защита использовала еще одну тактику, направленную на то, чтобы представить Белла психически больным человеком. Но мой вопрос остается неизменным: как один и тот же диагноз лишает кого-то возможности предотвратить похищение и убийство женщин и девочек, но позволяет тщательно планировать преступления и предпринимать изощренные меры, чтобы избежать разоблачения?
Вместо того чтобы принять предложенное Беллом объяснение с двумя противодействующими личностями, психолог назвала те временные периоды, когда Белл совершал свои преступления, психотическими эпизодами.
– Он пытается признать то, что произошло, но плохая сторона никогда не позволит ему сделать это. – Она рассказала, что тесты, которые проводились после ареста, показали галлюцинации, паттерны иррационального мышления и потерю связи с реальностью. – Он говорил мне, что обладает силой внушения и может заставить людей делать то, что ему нужно, что перемещает предметы силой мысли и что Бог направлял ему особые послания.
Ладно, пусть так. Предположим, у него были галлюцинации, он потерял связь с реальностью, обладал внушением и телекинезом и получал особые послания от Бога. Но как все это заставляло его похищать и убивать людей? Предположим, похищения Шари Смит и Дебры Мэй Хелмик пришлись на те самые «психотические эпизоды», несмотря на рациональные действия, которые он совершал при этом, – например, смену номерных знаков и перевозку жертв в места, где он полностью контролировал окружающую среду. Но тогда получается, что все манипулятивные и садистски-издевательские телефонные звонки Смитам тоже происходили во время психотических эпизодов? Как ему удавалось сохранять ясность мышления, чтобы выбирать неприметные телефоны-автоматы, следить за тем, чтобы не оставлять отпечатков пальцев или других следов? Невозможно совмещать одно с другим. Получалось, что он мог контролировать себя на работе, в общении с людьми, которые считали его другом, но не мог, когда ему вдруг приходило в голову похитить и убить кого-нибудь?
Стандартом для вынесения вердикта «виновен, но психически болен» в Южной Каролине, стандартом более низким, чем «юридически невменяем», было следующее определение: обвиняемый «не способен сообразовывать свое поведение с законом». Белл был, по многим стандартам, сумасшедшим, но я не видел доказательств, указывающих на то, что он не мог сообразовывать свое поведение с законом, когда он делал соответствующий выбор.
В пятницу утром Сверлинг, явно раздраженный поведением своего клиента, призвал прекратить судебное разбирательство, основываясь на том, что Белл не способен следить за ходом процесса и обрабатывать информацию.
– Он и сейчас не хочет со мной разговаривать, – заявил адвокат защиты. – Я спросил, собирается ли он консультироваться со мной, собирается ли он помогать мне. Он не дал внятного ответа.
Около полудня судья Смит приостановил дачу показаний и удалил присяжных, чтобы Белла снова осмотрели с целью выяснить, имеет ли под собой основание утверждение Сверлинга. После осмотра, уже в конце рабочего дня, эксперты-психоаналитики отчитались перед судом.
Доктор Джон К. Данлэп, который давал показания перед судьей Смитом на предварительном слушании в ноябре, назвал поведение Белла странным, а диалог полным штампов, но отметил, что это все делается умышленно.
– Он думал, что у него есть силы, которых нет у других людей, что он может контролировать людей; что он – дитя Божье; что молчание – золото и что это все – пища для размышлений. Мы имеем дело не с психиатрическим заболеванием, а с попыткой контролировать интервью.
Данлэп назвал Белла нарциссической личностью со склонностью к театральным эффектам. По его мнению, Белл хотел, чтобы его поймали, – тогда он мог бы наслаждаться вниманием и уважением. Он добавил, что Белл, вероятно, также полагал, что сможет перехитрить и переиграть следователей и прокуроров, если его арестуют и предадут суду.
Доктор Джеффри Макки согласился с Данлэпом и сказал, что, по его мнению, Белл манипулировал тестированием, чтобы казаться более психически неуравновешенным, чем он есть на самом деле.
– Я считаю, что у него есть возможность эффективно консультироваться со своим адвокатом, но он просто решил этого не делать.
Психиатр, эксперт защиты, доктор Гарольд Морган считал, что состояние Белла резко ухудшилось во время судебного разбирательства, а доктор Дайана Фоллингстад предположила, что
