Николай Харламов - Трудная миссия

Мои познания о Египте того времени были невелики.

Я знал, что страной правит реакционнейший король Фарук, который заигрывал с Гитлером и Муссолини. Но на дворе стоял сорок третий год. Позади были Сталинград и Курская битва. И египетская сторона пожелала установить дипломатические отношения с Советским Союзом. Воспользовавшись своим пребыванием в Каире, И. М. Майский намеревался встретиться с главой правительства Египта Наххас-пашой.

Вернувшись из дворца короля, Майский сообщил мне, что все государственные деятели уехали в свои летние резиденции на берегу моря. Наххас-паша находился в Александрии.

- Придется лететь туда, - сказал Майский. - Ну как, Николай Михайлович, составите мне компанию?

Я заколебался. Но Майский продолжал уговаривать, нажимая главным образом на мои "морские струны".

- В Александрии только что построен новый порт: вам его будет полезно посмотреть.

После такого довода я согласился. Майский куда-то позвонил, и в наше распоряжение был предоставлен самолет.

В Александрии нас встретили с исключительным гостеприимством. И дело было, конечно, не в наших персонах.

Весть о блестящей победе советских войск под Курском, Орлом и Белгородом опередила нас. Английские моряки говорили об этом величайшем сражении, не скрывая своего восхищения. Эль-Аламейн был перед Курской битвой бледной тенью. При всей национальной чувствительности, англичане говорили об этом вслух.

Александрийский порт поражал прежде всего размерами акватории. Цепочка невысоких холмов опоясывала линию берега, изогнувшуюся дугой на многие десятки километров. Англичане (разумеется, руками египтян) построили действительно прекрасные причалы и пирсы, склады и систему оборонительных сооружений. На рейде дремали суда с флагами многих стран мира.

В сопровождении английских морских офицеров я отправился осматривать порт и бухту. Строительство порта обошлось союзникам довольно дорого. Проектировщики, видимо, допустили какой-то просчет, поскольку сооружения все время заносило песком, и это причиняло эксплуатационникам массу хлопот.

Во время осмотра бухты к нам подошел катер. Молодой офицер-англичанин, красивый и стройный, убедившись, что перед ним советский адмирал, сообщил: командующий Средиземноморским флотом его величества адмирал Каннингхэм просит пожаловать на обед. Не знаю, каким образом командующий узнал о том, что я нахожусь в его водах, во всяком случае, отказываться не принято. Тем более что мне было любопытно познакомиться с этим человеком. После того как под его командованием в районе Сицилии был разгромлен итальянский флот, в Англии имя адмирала Каннингхэма попало на первые полосы газет.

В этом бою адмирал принял смелое решение: поскольку командующий итальянской эскадрой старался уйти от боя, Каннингхэму необходимо было настичь его и войти с ним в огневое соприкосновение. Но из-за крупной волны эсминцы английской эскадры не могли развить высокую скорость. Тогда Каннингхэм послал крейсера и линейные корабли вперед, и они разгромили итальянскую эскадру.

Разумеется, Каннингхэм шел на риск, оставив крупные корабли без прикрытия эсминцев. Итальянцам ничего не стоило бы их потопить. Но победителей, как говорят, не судят.

Вероятно, это был талантливый флотоводец: осенью 1943 года он станет первым морским лордом.

Каннингхэм находился на борту флагманского корабля. Мы обменялись рукопожатиями, и адмирал пригласил меня в каюту. Держался он с большим достоинством. За обедом не скупился на комплименты в адрес нашей армии и флота. Офицеры вторили своему командующему. После обеда мы остались одни.

- Я читал о вашей победе над итальянским флотом, - сказал я адмиралу. Вы приняли смелое и, я бы сказал, рискованное решение. А если бы противник бросил свои эсминцы на ваши тяжелые корабли?

Каннингхэм тонко усмехнулся.

- Как моряк и адмирал, вы правильно назвали это решение смелым. Но, если хотите знать, оно было не только смелым, но и тщательно продуманным. Дело в том, что до войны я целых семь лет был военно-морским атташе в Италии. С командующим итальянским флотом я был знаком лично. Можно сказать, мы выпили с ним не одип ящик виски и шерри-бренди. Я достаточно хорошо изучил характер этого адмирала. По натуре он человек нерешительный. Посылая тяжелые корабли вдогонку за его эскадрой, я был уверен, что мой давний знакомый не решится оставить свои корабли без прикрытия.

Я подумал: в чем, в чем, а в уменье разбираться в людях, в искусстве использовать слабости противника в СВОРХ интересах англичанам не откажешь!

Мы тепло попрощались с адмиралом.

В Каире мы пересели на "Либерейтор" английских ВВС. Самолет взял курс на Гибралтар. Летели на высоте 3,5 тысячи метров. Машина свернула вправо и пошла над Средиземным морем. Нас начало болтать. Вскоре показался берег Испании и Гибралтарский пролив, над которым высилась знаменитая скала. Самолет обошел ее, сделал круг и совершил посадку. Вещи мы оставили в самолете и на трех автомашинах поехали по приглашению к губернатору крепости Гибралтар. Каково же было мое удивление, когда в этой крепости, можно сказать на краю света, я встретил моего давнего московского знакомого - генерала Макфарлана, который в трудный сорок первый возглавлял английскую военную миссию. Естественно, начались воспоминания и взаимные расспросы о военных новостях.

Макфарлан предложил осмотреть крепость. По дороге с резкими зигзагами и крутыми подъемами мы объехали почти всю скалу - от основания до вершины. Нам показали выдолбленные внутри скалы мастерские, гаражи, склады продовольствия, вооружения... Показали также механический сбор пресной воды: на склонах скалы были сделаны большие желоба; после дождя вся пресная вода по желобам устремлялась в водохранилище, снабжающее водой население этого небольшого военного городка.

Новый аэродром, на котором мы совершили посадку, построен в течение 18 месяцев, но он очень невелик. Недалеко от него проходит граница с Испанией, рядом с границей испанский город Ла-Линева, который виден со скалы как на ладони. Вдоль линии границы тянулись проволочные заграждения, противотанковые рвы и т. п. Даже часовые той и другой сторон были видны с того места, где мы находились. Нам показали небольшую бухту, где некогда стоял линкор адлшрала Нельсона.

На следующее утро мы с Майским уже были в Лондоне.

14. "БОГ С НАМИ" И "БОГ С НИМИ"

14 сентября 1943 года мы тепло проводили из Лондона Ивана Михайловича Майского.

Новый посол Ф. Т. Гусев быстро входил в курс всех дел. У меня с ним, как и с Майским, сразу же установились дружеские отношения и деловые контакты. В центре нашего внимания, конечно же, была борьба за открытие второго фронта.