Александр Хорт - Любовь Орлова

Сцена, когда Лебедева и Кочин находятся в ее комнате, когда Ксения вынуждена предать любимого человека, мучается из-за этого, старается выглядеть беззаботной, – одна из лучших в картине. Орлова играет очень понятно и убедительно. Чувствуется, какие страдания терзают душу ведущей двойную жизнь Ксении. Она противна самой себе и с трудом сдерживает готовое вырваться признание. Однако страх за свою жизнь да и за жизнь Кочина оказывается сильнее. Во избежание опасности Ксения делает то, что ей было приказано: прибегая к разным уловкам – то ей дурно, то стеклом порезала себе руку – задерживает незадачливого инженера до утра. Существует, впрочем, еще одна стопроцентная уловка, при помощи которой молодая женщина может задержать на ночь влюбленного в нее мужчину. Странно, что авторы до нее не додумались. Оправдать отсутствие подобной фантазии может лишь то обстоятельство, что в Советском Союзе не было секса.

Итак, предательство совершено. На следующий день влюбленные Ксения и Кочин отправляются на загородную прогулку. Она – в светлом костюмчике, в панамке, с букетом полевых цветов, красива донельзя. Он признается ей в любви, следует первый, весьма целомудренный поцелуй. Однако завершается идиллическая сцена на трагической ноте: Ксения признается в предательстве. Объясняет, мол, была глупой девчонкой, оказалась за границей, с тех пор все и тянется…

Зрители, привыкшие видеть Орлову в комедиях, смотрели «Ошибку инженера Кочина» и не узнавали любимую артистку. Неужели эта женщина с потухшим взглядом, безвольным ртом и горестным выражением лица и есть та самая Анюта из «Веселых ребят», Стрелка из «Волги-Волги»? Не может быть! У тех сияющие глаза, пленительные улыбки, зажигательный темперамент. А эту измученную предательницу играет другая артистка, она даже не похожа на Любовь Орлову.

Раньше она считалась актрисой эксцентрической. Мачерету понадобилось проявить режиссерскую дерзость, чтобы поручить Любови Петровне роль, требующую реально-психологического рисунка. Здесь актрисе требовалось создать образ ее персонажа в постепенном, логически обоснованном развитии. В предыдущих фильмах ей не приходилось играть драматические роли подобной насыщенности. У Грушеньки для этого было мало материала. Отчасти драматические способности Орловой учитывались режиссером в «Цирке», однако комедийная тональность картины мешала создать цельный образ. Зато такая возможность представилась актрисе в «Ошибке инженера Кочина». Лишенная комических аттракционов роль развязала ей руки, позволив сосредоточиться на эмоциональной составляющей игры.

После выхода картины на экран критика в своих суждениях была единодушна: исполнив ярко выраженную драматическую роль, Орлова показала новую сторону своего многогранного дарования. В свое время критические стрелы находили уязвимые места и у Анюты, и у Марион Диксон, и у Дуни. За игру в «Ошибке инженера Кочина» Любовь Петровна удостаивалась в прессе только похвал. Зрители же реагировали иначе. У артистки была по-прежнему обширная почта, только сейчас в ней преобладали возмущенные письма. Ай-ай-ай, уважаемая Любовь Петровна! Зачем вы сыграли отрицательную роль?! Вы такая славная, хорошая, любимая – и вдруг иностранная разведчица!

Сама актриса тоже отнеслась к этой своей работе как к не совсем удачному эксперименту, прохладно и в своих статьях или интервью роль Ксении Лебедевой не упоминала. Однако о своем участии в «Ошибке инженера Кочина» не жалела – здесь подобралась хорошая компания, к тому же впервые она снялась в одной картине с «моим Феем», Раневской. Правда, общих сцен у них не было.

Глава 10

Предшественница Артура Хейли

И я друзей окликаю —

крепких и верных ребят:

Вьются знамена?

Вьются!

А трубы трубят?

Трубят!

В 1939 году Орлову снова поманил театр, но на сей раз не музыкальный, а драматический. Мхатовский артист В. Станицын, отлично поставивший «Пиквикский клуб», вошел во вкус и надумал поруководить собственным коллективом, для чего организовал московский театр Комедии, аналогичный акимовскому в Ленинграде. Виктор Яковлевич пригласил актеров из разных театров, в том числе хорошо известных: бывших мейерхольдовцев Алексея Консовского и Евгения Самойлова, оставшихся не у дел после ареста Мастера, киноактера Даниила Сагана, ленинградца Виталия Доронина. Украшением труппы предстояло стать народной любимице Любови Орловой. Планировалось, что она сыграет главную роль в американской пьесе «Мистер Дидс переезжает в большой город», которую поставит Григорий Александров. Однако этим наполеоновским замыслам не суждено было сбыться – театр умер, едва родившись. Неудачной оказалась первая же премьера – «Дама-невидимка» Кальдерона. Обжегшись на классике, Станицын на скорую руку подготовил два водевиля, французский «Сын из Конго» и советский «Сады цветут», надеясь, что развлекательное зрелище станет выгодным с коммерческой точки зрения. Однако эти комедии тоже не принесли лавров, и еще до начала войны театр перестал существовать.

Вообще время для создания нового комического театра было выбрано неудачное – в мире царила крайне тревожная обстановка. Она установилась с момента прихода к власти нацистов в Германии. Все страны лихорадило в предчувствии глобальных столкновений. В сентябре 1939 года первыми не выдержали нервы у самих гитлеровцев – германская армия напала на Польшу. Вскоре немецкие войска победно маршировали по всей Европе.

Красная армия тоже не сидела сложа руки. Сначала советские войска под лозунгом присоединения Западной Украины и Западной Белоруссии к исконным историческим землям захватили часть Польши, а через несколько месяцев – Прибалтику. Красноармейцы были поражены сытой и комфортабельной жизнью, которую увидели за границей. Материальные свидетельства подобного благополучия, по возможности, везли домой: посуду, украшения, ткани, фотоаппараты. Последовавший за армией в качестве корреспондента «орловский рысак» В. И. Лебедев-Кумач понавез из польского похода столько добра, что про него шутили: «Уезжал Лебедев-Кумач, а вернулся Лебедев-Коверкот».

Однако военные события с участием Красной армии, в том числе и трехмесячная война с Финляндией, носили локальный характер. Они не подчинили всю жизнь страны работе на оборону, не направили все помыслы людей к единой цели – разбить врага, одержать победу. Нет, люди работали, учились, отдыхали в санаториях, развлекались. Хотя симптомы приближающегося глобального бедствия ощущались все сильнее. Еще 28 декабря 1938 года вышло постановление Совнаркома СССР, ЦК ВКП(б) и ВЦСПС о мероприятиях по укреплению трудовой дисциплины. Теперь опоздал больше чем на двадцать минут – следовало немедленное увольнение, а то и арест. К «затягиванию поясов» относились и введение семидневной рабочей недели вместо шестидневной, и введение платы за обучение в вузах, и повышение цен на продукты. Однако наши люди с присущим им оптимизмом старались смотреть на подобные новации как на временные трудности.