Александр Филюшкин - Князь Курбский

Лживость Курбского очевидна. Из достоверно установленных фактов его биографии известно, что он вовсе не был безвинным. Совесть князя, к которой он столь пафосно апеллировал, лукаво молчала. Как уже говорилось, нет никаких сведений и о гонениях и репрессиях против Курбского до его бегства из России, можно лишь предполагать «малое слово гневно», некую размолвку с царем, никак, впрочем, не отразившуюся на карьере наместника Русской Ливонии. Нет никаких данных и об имущественных конфискациях, Курбский отнюдь не был «всего лишен». И, наконец, князь сам бежал, а вовсе не был изгнан. Но Курбский с такой энергией и литературным мастерством описал свои страдания и злодейства неблагодарного государя, что историки почему-то предпочитают верить ему, а не Ивану Грозному...

Полагая свою роль в истории русской мысли равной царю Давиду в истории создания Библии, Курбский считал, что единственным справедливым судьей в его отношениях с царем может быть только сам Иисус Христос: «Или ты, царь, мнишь себя равным бессмертному Богу, соблазнившись в небывалую ересь? Будто ты уже не хочешь отвечать перед неподкупным судьей, надеждой всех христиан, богоначальным Иисусом, который будет судить весь мир по высшей правде, и при этом его суд не минует прегордых гонителей, которые будут наказаны за все свои прегрешения до их пределов, как сказано в Писании. Это Он, Бог мой Христос, сидящий на херувимском престоле справа от Величайшего из Высших, – судья между тобой и мною».

Князь обещал продолжить праведную борьбу с позабывшим истинную веру царем, опять-таки прибегая к высоким сравнениям себя с христианскими святителями: «Кроме того, царь, хочу тебе сказать, что ты уже не увидишь лица моего до дня Страшного суда, как нечестивые иудеи не увидели лица апостола Павла, который ходил среди них и проповедовал Божественные истины. И не думай, что я буду молчать обо всем приключившемся: до конца своей жизни буду непрестанно выступать против тебя».

Конечным итогом этой борьбы должно стать осуждение души Ивана Грозного и ее низвержение в ад на грядущем Страшном суде: «Не радуйся нашей гибели и изгнанию, не хвались своей победой над безвинно убиенными и заключенными и прогнанными вопреки Божьей справедливости, победой, которая на самом деле не победа: погубленные тобою стали христианскими мучениками за веру, на Страшном суде во время снятия пятой печати встанут у престола Господа и будут обличать тебя перед Богом день и ночь!»

Обвинения Курбского очень патетичные, но, как нетрудно заметить, напрочь лишены конкретики. Он говорит о жертвах репрессий, но не называет их поименно. Он утверждает, что царь впал в страшные грехи, но о них пишет тоже очень неотчетливо. Все, что можно понять из перечня конкретных преступлений Грозного (помимо обвинения в гонениях и казнях), – это что царь окружил себя советниками-еретиками, которые шепчут ему в уши дурные советы. Они выступают губителями «души твоей и телу, которые подвигают тебя на Афродитский грех, блудодеяние и даже жертвуют для этого своими детьми, поступая хуже молящихся Крону, пожиравшему собственных детей».

Что в данном случае имеет в виду Курбский? С «Афродитскими грехами» более-менее ясно. Под ними Курбский понимал развратную половую любовь. На это, в частности, указывает употребленный им термин «дела», который придавал обороту отрицательный смысл (ср.: «блудодеяние»). Склонность Ивана IV, женатого шесть или семь раз, к «афродитским делам» неоднократно подчеркивали современники.

В XVI веке к «блудным» грехам и разврату относились: сексуальная жизнь в запрещенные церковью дни (пост, праздники, суббота и воскресенье и некоторые другие дни недели, чаще всего среда и пятница), сношения с чужими женами или растление девиц, сношения с иноверными, использование различных сексуальных поз (разрешалась только позиция «на коне» – мужчина сверху; «грех сзади» считался признаком языческого отступничества от своей веры, а «женщина сверху» – нарушением мирового порядка, поскольку со времен Евы жена должна занимать подчиненное положение), все виды нетрадиционных половых отношений (оральный, анальный и мануальный секс, в том числе «грех есть целоваться, язык в рот воткнув жене»), половые сношения с родственниками, «блудные помыслы», переодевание в несвойственную своему полу одежду, бритье бороды (за такое уподобление себя женщине человек мог быть предан анафеме), сон без ночной одежды, участие в «игрищах» с «песнями бесовскими, гуслями, сопелями и играми нечистыми», «блевание от объедения или перепития» или после поедания «хлеба богородичного», «грех есть помочиться на человека», «грех есть мочиться с другом, пересекаясь струями», «грех мочиться на восток», и даже блудным грехом был «смех до слез»[144].

Мирян, запятнавших себя блудом и развратом, запрещалось допускать к причастию (по рекомендации святого Василия, вплоть до 15 лет!). Иоанн Постник предписывал наказывать за это трехлетним постом в сочетании с 250 земными поклонами в день. Независимая русская традиция, апокрифически возводимая непосредственно к Христу, предусматривала от восьми до десяти лет строгого поста в сопровождении тысячи земных поклонов в день. Однако на практике наказания были менее жесткими и варьировались в зависимости от типа и масштабов прелюбодеяния. Самым суровым являлось наложение трехлетнего поста без поклонов либо двухлетнего поста при 200 земных поклонах. Если прелюбодей не успел раскаяться и умер, то он лишался права на христианское погребение.

Примечательно, что церковь придавала контролю за сексуальной нравственностью большее значение, чем за социальные прегрешения: так, на исповеди предписывалось в первую очередь очень подробно расспрашивать о проступках в половой сфере. Священникам выдавались специальные вопросники, насчитывающие по нескольку десятков весьма детализированных пунктов. А лишь затем нужно было вопрошать об убийстве, воровстве и других преступлениях против общества.

На Руси кара за сексуальные прегрешения была жестче для лиц старше 30 лет, так как считалось, что они являются образцом для молодых. Также более строго преследовались рецидивы данных проступков. Наказание нарушавшего подобные заповеди царя должно было быть потому серьезнее, что он являлся нравственным примером для своих подданных. Считалось, что своими прегрешениями он «предает род человеческий Сатане». Курбский специально заострил внимание на данных грехах Грозного, чтобы усилить в глазах читателя впечатление от его антихристианского облика и придать вес своим обвинениям. Тем более что разнообразные проступки царя в этой сфере, видимо, действительно имели место.