Борис Костин - Скобелев

Генерал-майор К. И. Дружинин, автор 11-го тома «Истории русской армии и флота» (М., 1913), подчеркивал:

«Нельзя не отметить того искусства, с которым вел бой Скобелев. В эту минуту, когда он достиг решительного успеха, в его руках оставались еще нетронутыми 9 свежих батальонов, уже подходивших к опушке леса; вероятно, один вид этой грозной массы должен был много способствовать последовавшему решению Весселя капитулировать».

Действия центральной колонны складывались менее удачно.

Ф. Ф. Радецкий решил ударить по туркам в лоб и тем самым облегчить положение остальных колонн, с которыми окончательно потерял связь. Туман лишил войска центральной колонны маневра, и атаку они вели по узкой дороге, представляющей собой нечто вроде желоба между скал. Русские получили отпор и потеряли тысячу пятьсот человек. Радецкий, отбиваясь от наседавших на него турок, вынужден был отойти. В это время прискакал один из его адъютантов с сообщением о капитуляции армии Вессель-паши.

Около 14 часов к Скобелеву привели пленного турецкого офицера, сообщившего, что Вессель-паша послал его договориться о предварительных условиях сдачи. Вскоре со стороны Шейнова прискакал казак.

– Ваше превосходительство, – обратился он к Скобелеву, – турки вывесили белый флаг!

Скобелев оседлал своего коня и в окружении ординарцев выехал в Шейново. Везде груды убитых, у редутов русские, в траншеях, редутах и в лагере – турки. По дороге двигаются толпы пленных.

Когда Скобелев узнал, что таборов десять турок бежало, он сказал ординарцу: «Харонов! Стремглав сейчас же к Дохтурову... Слышите?.. Пусть кавалерия вдогонку... Чтобы ни один человек не ушел от меня... Поняли?» Дохтуров, командир казачьего полка, как ему и было предписано в диспозиции, перехватил отступавших на Казанлык турок и всем полком обрушился на них. В результате турки потеряли несколько сотен убитыми, а шесть тысяч вынуждены были сдаться в плен.

В узких переулках Шейнова трудно было отыскать резиденцию Вессель-паши. Но вот показался небольшой холм, пестрящий красными фесками, на котором развевалось два белых флага. К Скобелеву подошел русский офицер и отдал саблю плененного паши. А где же он сам? От толпы в фесках отделилась небольшая группа. Впереди Вессель-паша, главнокомандующий Балканской армией, лицо мясистое, суровое, волосы с сильной проседью. Скобелев произнес несколько фраз о храбрости его войск, но ни одна морщина не разгладилась на лице паши. Он молча и злобно глядел на Скобелева и, наконец, еле слышно процедил:

– Сегодня гибнет Турция, такова воля Аллаха! Мы сделали все!

– Вы дрались славно, браво... Такие противники делают честь. Они храбрые солдаты! – сказал Скобелев. Столетов перевел.

«А все-таки мерзавцы, что сдали такие позиции», – отметил Скобелев про себя.

Вокруг толпа пленных, раздавались возгласы: «Ак-паша! Ак-паша!»

– Что они говорят? – спросил Скобелев.

– Говорят, что их победили потому, что русскими командовал Ак-паша!

В это время со стороны Шипки донеслось эхо выстрелов: там шел жаркий бой.

Скобелев: – Сдается ли Шипка?

Бессель-паша: – Этого я не знаю.

Скобелев: – Как не знаете? Да ведь вы главнокомандующий!

Вессель-паша: – Да, я главнокомандующий, но не знаю, послушают ли они меня.

Скобелев: – А если так, то я сейчас же атакую Шипку. – И чтобы подтвердить угрозу делом, он приказал двинуть по направлению к перевалу резервную бригаду, Суздальский и Владимирский полки. Между турецкими офицерами произошло движение, они перебросились несколькими фразами.

Вессель-паша: – Постойте-постойте, я пошлю туда моего начальника штаба.

Вместе с генералом Столетовым начальник штаба армии Вессель-паши отправился на перевал... Двинулись по направлению к перевалу и войска, под музыку, на увеличенных дистанциях с тем, чтобы создавалось впечатление их огромной численности. Через несколько часов Скобелев получил сообщение о том, что и шипкинский отряд турок капитулировал.

Шейновское сражение закончилось блестящей победой русских войск. Перестала существовать еще одна из самых боеспособных турецких армий. Всего было взято в плен двадцать две тысячи человек, в том числе три паши и более семисот офицеров. Перед русскими войсками после этой победы открывался путь на Адрианополь48, а затем на Стамбул.

На следующий день после Шейновского боя Скобелев устроил смотр войскам. Длинные шеренги выстроились лицом к взятым редутам, сзади, словно сахарные глыбы, – Балканы. На равнине перед редутами следы вчерашнего сражения. На белом коне, сопровождаемый офицерами, Скобелев.

– Именем Отечества, именем государя благодарю вас, братцы! – обратился он к победителям.

Грянуло такое громкое «Ура-а!», что казалось, эхо этого мощного крика способно донестись до Стамбула. Шапки полетели вверх. Нетрудно заметить, что Скобелев нарушил принятую форму обращения и на первый план поставил слово, которое в его приказах и письмах, лишенных пустозвонства и слащавой фразеологии, звучало с особой патриотической силой.

...Пока Скобелев воздействовал на Вессель-пашу, пытаясь заставить капитулировать шипкинский отряд, Н. И. Святополк-Мирский, не теряя времени даром, пользуясь услугами телеграфа, которого Скобелев был лишен, отстучал в Главную квартиру донесения о своих успехах и, описывая их, выбрал самые цветастые обороты, не забывая упоминать свое имя.

Ну а теперь об одном эпизоде, рассказанном Скобелевым и записанном Верещагиным, но вычеркнутом цензурой из его книги.

«Говорят, что я нарочно дал туркам почти раздавить Мирского, что я нарочно не пошел в первый день, чтобы явиться после спасителем. Мирский интригует изо всех сил. Ведь он просто вор. Знаете, что он сделал? Он пришел в мой барак, когда меня не было дома, спросил у Курковского (денщика. – Б. К.} саблю Вессель-паши, которую тот сдал мне, и унес ее, чтобы представить Радецкому, – разве это не воровство? Ведь Вес-сель-паша передо мной положил оружие». Но что самое интересное – поначалу многие поверили в победу Мирского: сабля-то паши у него в руках. Ну и пошли награды. Радецкому, как прямому начальнику, высшее отличие – Георгиевский крест III степени, Мирскому – крест того же достоинства. Сам победитель остался без ордена. Так порешили, что третья степень у него есть, а для второй он слишком молод. В чин генерал-адъютанта Скобелева тоже не произвели опять-таки из-за существенной причины – молодости. И все-таки Скобелева наградили. Наградили саблей с надписью «За храбрость» по пословице: «Бог троицу любит». Но так как до этого он был награжден шпагой и саблей за личное мужество, то, естественно, либо их приходилось возить с собой в обозе, либо носить все три на себе, что стесняло движение, да в общем-то, и не было принято.