Линда Ли - Путь бойца: Правдивая история о Брюсе Ли

И в то же время он говорил мне: [Я не знаю, как долго я еще смогу выдержать этот бесконечный подъем]. Здесь сказывалось и его постоянное напряженное состояние, и общее его настроение. Я видела его трудности и старалась изо всех сил хотя бы от себя не добавлять ему проблем. Я никогда не устраивала ему скандалов и не требовала его участия во всякого рода тривиальных делах, сознавая, что его мысли сконцентрированы на чем-то по-настоящему важном. И, что касается его настроения, то я не возражала.

Мир мой начал рассыпаться, хотя ни я, ни Брюс не сознавали этого, 10 мая 1973 года. Это был исключительно жаркий и влажный день. Брюс работал на студии [Голден Харвест] на Хаммер Хилл Роад. Он был занят озвучиванием последних кусков [Острова]. Из-за постоянного постороннего шума все фильмы в Гонконге снимаются без звука, а уже позже записывается звук, и [Конкорд – Секвойя – Брозерс] не были исключением. Для того чтобы предотвратить проникновение посторонних звуков в комнату звукозаписи, в ней отсутствовали вентиляторы. Обычно в комнате еще довольно сносно, так как работает аэрокондиционер, но в этот день, чтобы добиться совершенной тишины, был выключен и он. В комнате было жарко и душно, как в корабельном машинном отделении. Брюс, несмотря на постоянную заботу о своем физическом состоянии, несмотря на все свои витамины, протеиновые коктейли и соки, был сильно утомлен и весь в поту. Люди, находившиеся рядом с ним, помнят, что он выглядел необычайно переутомленным, но, будучи под впечатлением сцен, в которых он участвовал, и которые они теперь озвучивали, а также удушливой жары, они не придали большого значения этому и тому, что он вдруг вышел из комнаты.

Он вышел в небольшой холл, находящийся рядом с комнатой звукозаписи. Холл был пуст и прохладен. И здесь Брюс внезапно упал на пол. Он сказал мне позже, что в тот момент он не потерял сознание, так как помнит, что услышал шаги в соседней комнате, и стал ощупывать вокруг себя пол, притворившись, словно разыскивает на полу упавшие очки. Затем он встал и пошел в комнату звукозаписи. Он был уже у самой двери, когда снова рухнул и потерял сознание. Тут у него начались конвульсии, и стала обильно выделяться слюна. Один из сотрудников вбежал в контору к Раймонду Чоу и сообщил, что с Брюсом что-то случилось. Чоу попросил его позвонить и вызвать врача, а сам бросился в комнату звукозаписи, где увидел Брюса, дышавшего с огромным напряжением. Он хрипло дышал, и его сильно трясло. Доктор Чарльз Лэнгфорд, сотрудник баптистского госпиталя, сказал, что Брюса необходимо немедленно доставить в этот госпиталь. Встретив машину около входа в госпиталь, он нашел Брюса в бессознательном состоянии, совершенно не реагирующим ни на какие раздражители, кроме этого его трясло, как в лихорадке. Где-то в это время одна из сотрудниц студии позвонила мне домой и сказала: [Брюсу стало плохо, и его повезли в госпиталь]. [Что случилось?] [О, я думаю, что это расстройство желудка], – был ответ. Я не почувствовала в ее словах никакой тревоги. Напротив, самое худшее, я думала, что могло произойти с ним, это аппендицит или грыжа, от которой он страдал несколько лет тому назад. Конечно, меньше всего я думала о том, что это был вопрос жизни и смерти. По приезду в госпиталь, как говорит др. Лэнгфорд, Брюс хрипло дышал, а затем хрипы прекратились. У него началась целая серия конвульсий. Были вызваны еще трое врачей, включая нейрохирурга – доктора Питера By. В это время у Брюса начали резко напрягаться мышцы, затем судороги кончились. Все тело его было в поту, а дыхание его было настолько ненормальным, что каждый его вдох был словно последним. Он буквально задыхался. Глаза его были приоткрыты, но ни на что не реагировали. Я спросила у доктора Лэнгфорда: [Что с Брюсом?] [Он очень плох], – ответил он. В это время доктор Лэнгфорд был готов уже делать Брюсу рассечение трахеи в том случае, если Брюс совсем перестанет дышать. Снова начались судорога, больше всего хлопот доставляли врачам руки Брюса, как сказал потом др. Лэнгфорд. [Они были настолько сильны, что их было очень трудно контролировать.]

Когда Брюс на протяжении долгого времени, несмотря на все усилия врачей, так и не проявил никакой реакции на их действия, тогда нейрохирург провел тестирование с помощью электродатчиков, и оно показало, что у Брюса что-то не в порядке с мозгом.

[Мы ввели ему наркотик (манитол), чтобы уменьшить отек мозга, который нам удалось зарегистрировать. В это время все уже было готово для операции, на тот случай, если манитол не сработает, однако через пару часов он начал приходить в сознание. Это было чрезвычайно драматично, – как позже на одном из своих показаний следователю, ведущему расследование этого инцидента, сказал др. Лэнгфорд. [Сначала Брюс зашевелился, затем открыл глаза, потом он попытался сделать нам какие-то знаки, но еще ничего не говорил. Он узнал свою жену и попытался показать ей, что узнал ее. Позже он уже мог говорить, но говорил невнятно и совершенно не так, как обычно. К тому времени, когда его стали перевозить в другой госпиталь, он уже мог кое-что вспомнить и начал шутить]. Др. By сказал, что анализ крови показал, что у Брюса было что-то не в порядке с почками. Брюса быстро переправили в госпиталь св. Терезы, где условия были лучше. Когда др. Лэнгфорда спросили о том, что может быть, все это произошло вследствие того, что Брюс работал на износ и [надорвался] во время работы над фильмом, то он ответил совершенно категорично: [Нет]. Но добавил при этом, что Брюс Ли был на пороге смерти. Доктора потребовали провести все возможные обследования. Др. By сказал, что он собирался провести анализ работы мозга, введя радиоактивные препараты, просвечивая рентгеном, произвести осмотр кровеносных сосудов. В действительности это было сделано позже врачами в Лос-Анджелесе, так как Брюс решил, что ему необходимо провести полное обследование у лучших врачей Америки. Др. By также сказал, что он спросил у Брюса, принимал ли тот какие-либо наркотики. Брюс признался, что принимал каннабис.

Почти первыми же словами Брюса, сказанными им после того, как он пришел в сознание, было его признание в том, что он чувствовал, как подкрадывается к нему смерть, тогда он собрал всю свою силу воли и не прекращал говорить себе: [Я буду бороться с этим, я переборю себя, я не собираюсь сдаваться]. Он сказал, что, если он не заставит себя думать таким образом, то умрет. Неделей позже мы прилетели в Лос-Анджелес, где группа врачей под руководством др. Дэвида Рейсборда внимательно изучила работу мозга Брюса в различных режимах и при различных условиях. Они не обнаружили ничего, что не соответствовало бы функциям здорового мозга. Др. Лэнгфорд говорил, что Брюс пострадал от отека мозга, т. е. увеличился объем жидкости, находящейся в черепе, что привело, естественно, к увеличению давления этой жидкости на мозг. Больше никаких повреждений не удалось обнаружить во всем организме Брюса. Напротив, ему сказали, что состояние его организма соответствует организму восемнадцатилетнего юноши. В конце концов, врачи решили, что Брюс пострадал от конвульсий неясного происхождения. Обычным лечением в таких случаях является применение предписанных врачом медикаментов, которые немного снижают активность деятельности мозга (успокаивают). Брюсу был приписан наркотик дилантин, однако никаких остатков этого наркотика не было обнаружено в его организме после смерти, что свидетельствовало о том, что он забывал его применять.