1918 год на Украине. Том 5 - Сергей Владимирович Волков
Впереди неуверенно вздрогнул огонек. Это Красный Трактир. Дошли. Идем улицей. От большой хаты отделилась фигура часового.
«Кто идет?» – «Свои». Пропуска часовой не спрашивает. «Здесь штаб Лубенского полка?» – «Здесь». Вошли в комнату. Тяжелый воздух. Пол устлан людьми. «Где командир полка?» – спрашивает Крамарев, расталкивая уснувшего телефониста. «Там, напротив, в хате», – бормочет спросонья, не вставая, телефонист.
«Ничего тут не добьешься! Все спят!» – волнуется Крамарев. Вышли на улицу. «Вот что, господа, занимайте халупы и располагайтесь. Утро вечера мудренее». – «Господин полковник, не выставить ли на всякий случай пост!» – замечает кто-то. «Э, пустяки. От кавалеристов же разъезды на 8 верст ходят. Ложитесь, господа…»
С трудом достучались в дверь хаты. Насмерть перепуганная старуха не пускает, боится. Наконец под причитания и аханья хозяйки легли на узких скамейках, заснули мертвым сном. И только ранним утром вскочили от испуганного крика вбежавшего офицера: «Господа! Мы пропали! Деревня занята петлюровцами! Всех наших схватили!»
Вскочили! Схватили винтовки! Но что делать? Надо полковнику сказать. Побежали в соседнюю хату. Полковник ничего не знает, не верит. С ним, вшестером, вышли из хаты на улицу… Где-то недалеко – выстрелы… По улице, вдали, ходят вооруженные фигуры, видны верховые… Кто это? Наши? Нет? Не понять. Но только что мы отделились от хат – как нас окликнул вооруженный человек. Он стоял шагах в шестидесяти. «Идите сюда! Сдавайте оружие! Все равно все здесь!» – кричал он по-украински. Крамарев взволновался. «Господа, это наш! Надо пойти к нему. Это ошибка». – «Да не ходите, господин полковник, это петлюровец». – «Нет, не может быть. Это недоразумение, господа. Идемте вперед, сейчас все выясним», – волнуется Крамарев. С винтовками наперевес мы идем по селу к копошащимся черным фигуркам. В голове одна мысль: наши? Или нет? Если нет, сколько их? Отобьемся ли?
Вот мы уже дошли до штаба Лубенского полка. Около хаты толпятся молодые, краснорожие сердюки и лубенцы. С равнодушными лицами, как будто ничего не случилось, они выносят из хаты оружие. «Зачем, куда вы оружие несете?» – спрашиваю я здорового, румяного сердюка. «Та я не знаю – приказали сносить вон туда», – равнодушно отвечает он. «Кто приказал?» – «Та я не знаю…» Стало быть, они сдались? Ничего не понимаю. «Господа, стойте здесь, не двигайтесь с места. Я один пойду и все узнаю», – говорит Крамарев. «Не ходите, господин полковник, один». – «Оставайтесь здесь», – приказывает он и пошел к стоявшей вдали кучке… Мы встали около хаты с винтовками наготове. Глаза впились в удаляющуюся фигуру полковника в зеленой бекеше и высокой шапке. Вот он подошел. Разговаривает с высоким человеком в поддевке. Ничего. Но вот Крамарев отпрыгнул от него, побежал. А высокий в поддевке приложился к винтовке. Крамарев бежит. Тот целится… Выстрел. Промах. Бежит. Выстрел… Крамарев вскрикнул, упал, протянув по снегу руки, и не подымается.
«Убил!» – закричал кто-то.
Сердюки, лубенцы бросились к винтовкам. Мы отскочили за хату. По нас затрещали выстрелы, засвистали пули. Мы бросились в улицу. За нами метнулись какие-то фигуры. Свистят пули… Мы отстреливаемся и отступаем в поле. Глубокий снег – трудно идти. Рассыпались цепью… Но куда же отступать? На душе тяжелым камнем лежит только что виденная смерть Крамарева. Красный Трактир занят петлюровцами.
Наш ли пост Волынский? Неизвестно… Лезем по снегу – наугад к посту. Где-то недалеко бьет артиллерия. Вдали показалась какая-то цепь. Ничего не понять… Где наши? Где противник? Куда отступать?..
«Господа! Да куда же мы идем! Вправо деревня какая-то! Надо обойти ее!» – начинаются споры о дороге. «Я поведу». – «Да вы не знаете дороги! Куда вы ведете!» – «Господа, как же мы бросили полковника! Мы не должны были этого делать», – говорит один. «Ну, об этом – поздно», – отвечает другой…
Лезем оврагом по глубокому снегу. Вылезли на равнину. «Смотрите! Конный! К нам едет!» Кто это? Наш? Их? «Господа, кто-нибудь один навстречу идите». Офицер идет навстречу приближающемуся конному. Другие остановились затаив дыхание… «Наш! Наш!» – кричит он. Все побежали.
Подъехавший офицер-артиллерист взволнованно расспрашивает: «Кто вы такие? Стало быть, Красный Трактир занять?.. Господа, ради Бога, идемте к нам на батарею. Связь порвана. Никаких частей кругом нет. Наши сердюки ненадежны. Ради Бога, господа. Не знаем, что делать. Прикрытия нет. Только при сердюках не говорите о Красном Трактире. Черт их знает – ненадежные. Разбегутся». – «А по чем вы стреляете так часто?» – спрашивает один из нас. «Да ни по чем. Так, для ободрения», – отвечает офицер.
Пришли на батарею. Около орудий сидят здоровые, красные парни – сердюки. Меж ними похаживает закутанный башлыком офицер. Наш провожатый доложил закутанному башлыком капитану – командиру батареи. Он ведет нас в халупу.
«В чем же дело, господа?» Мы рассказали. «А ваше положение каково, господин капитан?» – «Наше такое же, как ваше. Не могу ни с кем связи наладить. Где петлюровцы? Где наши? – не понимаю. Пожалуйста, господа, оставайтесь при батарее… Вы, наверное, голодные. Я сейчас прикажу дать консервов, водки…»
Мы закусываем. Окна дребезжат от выстрелов. Батарея стреляет «для ободрения».
Через несколько часов в хату вошел капитан и рассказал, что связь с постом Волынским налажена, на Красный Трактир пошли наши части, а вправо от батареи уже есть наша цепь. Но не успел он докончить своих слов, как в хату вбежал вестовой и быстро, испуганно доложил, что на батарею наступает какая-то цепь и уже совсем близко… Все выскочили из хаты. Шагах в 200, путаясь, мешаясь, на батарею двигалась цепь. Люди в ней что-то кричали, махали руками… Если это противник? Странно… Они никогда бы не шли так шумно… Наши? Зачем же они цепью идут на батарею… На всякий случай все защелкали затворами…
К цепи подскакали какие-то верховые. Цепь сгрудилась в кучу. Слышны крики; шум… Одиночный выстрел. Как будто кто-то упал… Цепи расходятся и двинулись в обратную сторону.
Посланный узнать солдат доложил: сердюцкие цепи поднялись с позиций, «не хотели воевать», но офицер застрелил главного агитатора – унтер-офицера – и повернул цепь обратно…
* * *
Простояв день в прикрытии батареи, мы присоединились к своему отряду, который занял окраину Жулян. Расположились по хатам. Офицеры, второй раз занимавшие Красный Трактир, рассказывают, как они захватили петлюровский обоз. Крестьяне везли петлюровцам яйца, сало, хлеб, мясо, масло, водку… «Вот смотрите, – комментирует рассказчик, – все сами везут, а тут ни до чего не докупиться: нема да нема».
С вечера уходим в дозоры. Моя
