Константин Мочульский - Александр Блок

И потому так трагически звучит финал: радость обманула, корабли не вернутся:

Причастный тайнам плакал ребенок,О том, что никто не придет назад.

Воображение поэта пленено образами кораблей: у себя во флигеле, в Шахматове, выпиливая слуховое окно, он смотрит на вечернее небо: и розовые облака складываются для него в легкие очертания кораблей:

Все закатное небо — в дреме,Удлиняются дольние тени,И на розовой гаснет кормеУплывающий кормщик весенний…………………..Вот мы с ним уплываем во тьму,И корабль исчезает летучий…Вот и кормщик — звездою падучей —До свиданья!.. летит за корму…

В стихотворении «Оставь меня в моей дали» поэт говорит возлюбленной о своей неизменности и невинности. Темен берег и даль пустынна, но он верен мечте и по-прежнему ждет чуда. Это признание облекает он иносказанием о корабле. Корабль для него не метафора, а душевная реальность и мистическое переживание:

Порою близок парус встречныйИ зажигается мечта:И вот, над ширью бесконечнойДуша чудесным занята.Но даль пустынна и спокойна —И я все тот же — у руля,И я пою все так же стройноМечту родного корабля.

Под влиянием Метерлинка написано стихотворение-диалог «Поэт». Мотив корабля проходит в тональности иронии. Поэт с дочкой смотрит на море; он говорит ей, что ему хочется за море, «где живет Прекрасная Дама». Дочка спрашивает:

А эта Дама — добрая?— Да.— Так зачем же она не приходит?— Она не придет никогда.Она не ездит на пароходе?Подошла ночка,Кончился разговор папы с дочкой.

Корабль превратился в «пароход». Андрей Белый неистовствовал. «Прекрасная Дама не ездит на пароходе». Какое кощунство!

В симфоническом целом лирики Блока главная тема вырастает медленно на протяжении годов… В «Стихах о Прекрасной Даме» она еле слышно, глухим гулом сопровождает мотивы молитв и видений. В «Нечаянной Радости» она сплетается с мелодиями радости-печали, тишины, белой смерти и голубых кораблей. Сначала она бесформенна и расплывчата, потом постепенно туман рассеивается и открываются ее образы-символы: пути, дороги, бескрайние просторы, пустынные дали, ветер, бегущие по небу тучи — вечное движение, вечное стремление. Как неуверенны первые попытки поэта уловить зазвучавший ему вдали непонятный голос! В стихотворении «Сын и мать» мотив «скитания» обставлен еще знакомой нам по первому сборнику рыцарской декорацией:

Сын осеняется крестом.Сын покидает отчий дом.

Но этот «уход из дому» — еще не «бродяжничество». Рыцарь отправляется на борьбу с темными силами; он в «доспехе ослепительном», в «шлеме утренней зари»; в руке его меч; своими стрелами он разгоняет ночную тьму. И, совершив очистительный подвиг, раненый, возвращается домой:

Сын не забыл родную мать:Сын воротился умирать.

Образ «пути» мотивирован рыцарским подвигом и в другом стихотворении: «Так окрыленно, так напевно царевна пела о весне». Царевна провожает рыцаря в поход: она верит в его возвращение:

Иди, иди, вернешься молод,И долгу верен своему.

Долгие годы будет он скитаться на чужбине, но она «сохранит его в пути». И радостной верой звучат его прощальные слова:

Прости, царевна. Путь мой долог —Иду за огненной весной.

Эти стихи, — как сон о прошлом, о царевне — Прекрасной Даме, которая «в поля отошла без возврата». Еле слышно эхо отзвучавших песен. И вдруг все меняется: замки, башни, шлемы, доспехи исчезают, как взвившийся занавес. После беспомощных нащупываний — внезапная чудесная находка. «Путь» — не поход рыцаря, не отправление на войну, а скитание бездомного бедняка, нищего, «распевающего псалмы». Блок находит тему своей жизни и своей лирики: открывает бродячую, темную Русь, ее надрывную, неистовую, дикую и нежную музыку и становится великим русским поэтом. В этот новый мир вводят нас стихи «Не мани меня ты, воля». Поэт обращается к матери-земле: не суждено ему быть гостем на зеленом пиру весны; доля его — скитанья по путям-дорогам:

…И пойду путем-дорогой,Тягостным путем —Жить с моей душой убогойНищим бедняком.

Лишь только поэт прикоснулся к лирической теме русского скитальчества, стих его чудесно изменился: новые ритмы— стремительные, захватывающие дыхание; новые звуки — народного тоскливого запева; новое совершенство словесной формы.

Блок «Стихов о России» уже поет в «Нечаянной Радости»:

Выхожу я в путь открытый взорам,Ветер гнет упругие кусты,Битый камень лег по косогорам,Желтой глины скудные пласты.

Кто не помнит этого «рыдающего» пейзажа: осень в мокрых долах, красный цвет рябин, узорный рукав девушки, нищий, распевающий псалмы! У кого не звучат в памяти эти протяжные хореи с переходами от глубоких «у» к открытым «а»?

Нет, иду я в путь никем не званный,И земля да будет мне легка!Буду слушать голос Руси пьяной,Отдыхать под крышей кабака.

Путь, как символ России, ее просторов, ее «далей необъятных», ее тоски и исступленного стремления, и бродяга-нищий, порожденный этим путем, — вот новые «слова-звезды» лирики Блока…

Ими освящено удивительное стихотворение «Русь».

Ты и во сне необычайна.Твоей одежды не коснусь.Дремлю— и за дремотой тайна,И в тайне — ты почиешь, Русь!

Из материала работы о русских заговорах и заклинаниях строится образ демонической колдовской Руси. Дебри, болота, зарева пожаров, снеговые столбы, где кружатся ведьмы, ночные хороводы разноликих народов, пути и распутья, ветер и вьюга, страшная, нищая Россия. И вся она— в движении, в полете, взметенная и взвихренная. В этом вихре— ее душа. Темный лик — лишь покров, закрывающий тайну. Стихотворение кончается торжественными мистическими строфами:

Живую душу укачала,Русь, на своих просторах ты,И вот, она не запятналаПервоначальной чистоты.Дремлю — и за дремотой тайна,И в тайне почивает Русь,Она и в снах необычайна,Ее одежды не коснусь.

Отметим несравненное мастерство «звуковой светотени», контраста темных «у» со светлыми «а». После приглушенной мелодии на «у» (Живую душу… Русь) — какими победными трубами поют созвучия на «а»: