Владимир Дайнес - Василевский

Василевский, связавшись с Москвой, доложил Сталину о принятом решении. Известие о том, что возможен прорыв врага в Сталинград, было воспринято Верховным с тревогой.

— Надо все тщательно обсудить в Ставке! — сказал он и коротко бросил: — Немедленно вылетайте в Москву!

Василевский, прилетев в столицу, около полуночи 24 июля был принят Сталиным. Они, обсудив создавшуюся обстановку, решили возложить на командующего Южным фронтом задачу по укреплению обороны на участке Верхне-Курмоярская, Азов, а на командующего Северо-Кавказским фронтом — на участке Азов, Лазаревский. Войскам Сталинградского фронта предстояло прикрыть участок железной дороги Поворино — Сталинград.

26 июля начальник Генштаба получил сообщение из штаба Сталинградского фронта о том, что контрудар войск 1-й танковой армии не привел к успеху. Об этом Василевский доложил Верховному. Он потребовал от генерала Гордова в ближайшие дни восстановить оборонительную линию от Клетской до Калмыкова и отбросить противника за линию р. Чир. Василевскому было приказано немедленно вылететь на Сталинградский фронт. Вечером Александр Михайлович прибыл на наблюдательный пункт 1-й танковой армии, расположенный на западном берегу Дона. Ознакомившись с результатами первых наступательных боев, он уточнил задачу 1-й и 4-й танковым армиям. Им предстояло 27 июля нанести удары, соответственно в северном и западном направлениях на Верхне-Бузиновку и далее на Клетскую и Перелазовский, чтобы разгромить противника, прорвавшегося на правом фланге 62-й армии.[242] На 131-ю стрелковую дивизию и 158-ю тяжелую танковую бригаду была возложена задача по очищению от противника высот на западном берегу Дона.

Однако к четырем часам дня 27 июля соединения 4-й танковой армии не успели переправиться на западный берег Дона. Части 13-го танкового корпуса по-прежнему вели тяжелые бои в районе Манойлина. Поэтому удар в направлении Верхне-Бузиновки 1-я танковая армия наносила лишь силами одного, 28-го танкового корпуса. Он, не получив достаточной артиллерийской и авиационной поддержки, сумел продвинуться всего на 6–7 км. В то же время противник, убедившись, что через Калач ему не удастся прорваться в Сталинград, решил осуществить свой замысел с юго-запада, из района Нижне-Чирской. Ему удалось ценою тяжелых потерь 27 июля захватить Нижне-Чирскую, Новомаксимовский и Ближнеосиновский.

Василевский, возвратившись поздно вечером 27 июля в Москву, был вызван к Сталину. Он, выслушав его доклад, сказал:

— Я полагаю, что в войсках забыли приказ Ставки номер двести семьдесят от шестнадцатого августа прошлого года. Подготовьте новый приказ. Основная идея: отступление без приказа — преступление, оно будет караться по всей строгости военного времени.

— К какому времени доложить вам приказ?

— Сегодня же… Как только документ будет готов, заходите.

Василевский быстро справился с поставленной задачей. Сталин внес в проект приказа правки и сказал:

— Срочно в войска!

В приказе № 227, который Сталин 28 июля подписал в качестве наркома обороны, требовалось «безусловно, ликвидировать отступательные настроения в войсках и железной рукой пресекать пропаганду о том, что мы можем и должны якобы отступать и дальше на восток, что от такого отступления не будет якобы вреда». Этим приказом предписывалось сформировать заградительные отряды и штрафные роты и батальоны.[243] В документе ни слова не сказано о том, кто же действительно виноват в поражениях Красной Армии летом 1942 г. Вся вина за это возлагалась на «паникеров». Да, в определенной степени они оказывали отрицательное влияние на ход боевых действий. Но истинным виновником неудач советских войск была Ставка ВГК и в первую очередь Сталин, который при определении характера действий Красной Армии поступил необдуманно. Виноваты и члены Ставки ВГК, которые не сумели, а часть и не собиралась этого делать, отстоять свое мнение перед Верховным Главнокомандующим. В определенной степени часть вины лежала и на начальнике Генштаба.

А. М. Василевский оценивал приказ № 227 следующим образом:

«Приказ этот сразу же привлек внимание всего личного состава Вооруженных Сил. Я был очевидцем, как заслушивали его воины в частях и подразделениях, изучали офицеры и генералы. Приказ № 227 — один из самых сильных документов военных лет по глубине патриотического содержания, по степени эмоциональной напряженности… Я, как и многие другие генералы, видел некоторую резкость и категоричность оценок приказа, но их оправдывало очень суровое и тревожное время. В приказе нас, прежде всего, привлекло его социальное и нравственное содержание. Он обращал на себя внимание суровостью правды, нелицеприятностью разговора наркома и Верховного Главнокомандующего И. В. Сталина с советскими воинами у начиная от рядового бойца и кончая командармом. Читая его у каждый из нас задумывался над тем, все ли силы мы отдаем борьбе. Мы сознавали, что жестокость и категоричность требований приказа шли от имени Родины, народа, и важно было не то, какие будут введены меры наказания, хотя и это имело значение, а то, что он повышал сознание ответственности у воинов за судьбы своего социалистического Отечества. А те дисциплинарные меры, которые вводились приказом, уже перестали быть непременной, настоятельной необходимостью еще до перехода советских войск в контрнаступление под Сталинградом и окружения немецко-фашистской группировки на берегу Волги»[244].

Насколько был прав Василевский относительно того, что те дисциплинарные меры, которые вводились приказом, «уже перестали быть непременной, настоятельной необходимостью», мы увидим в ходе дальнейшего повествования. Однако необходимо учесть, что в то время, когда Василевский готовил к изданию свои мемуары, в условиях жесточайшей цензуры не принято было негативно оценивать действия высшего военного руководства.

Но вернемся в кабинет Сталина. Начальник Генштаба, учитывая, что наиболее опасным для Сталинградского фронта является направление Нижне-Чирская, Сталинград, предложил силами 64-й армии с использованием подошедших в район Калача и южнее 204-й и 321-й стрелковых дивизий и 23-го танкового корпуса не позднее 30 июня разгромить противника и полностью восстановить оборону по Сталинградскому рубежу, отбросив в дальнейшем врага на запад за р. Цимла. Одновременно намечалось объединить Южный и Северо-Кавказский фронты в единый Северо-Кавказский фронт под командованием маршала Буденного. Ему предстояло упорной борьбой остановить продвижение противника на юг, вернуть Батайск и восстановить положение по южному берегу Дона, а частью сил оборонять южный берег Кубани по Краснодарскому обводу до Темижбекской.