Григорий Щедрин - На борту С-56

На сколько хватает глаз, по заливу стоят корабли. Сколько их!.. Самое удивительное, что незнакомых нет. С каждым кораблем где-то обязательно встречались, чем-то помогали друг другу.

Большим и могучим стал наш Северный флот.

Ровно в четырнадцать часов показался белоснежный катер командующего. На нем член Военного совета флота, секретарь Мурманского обкома ВКП (б) и председатель облисполкома. К флагманскому катеру подходит морской охотник с командующим парадом контр-адмиралом Фокиным. Отдается рапорт, и одновременно раздается первый залп салюта. Со всех кораблей взлетают разноцветные ракеты.

Двадцать один залп следует один за другим. С последним адмирал Головко на своем катере в сопровождении катера командующего парадом обходит выстроившиеся корабли.

Катер у нашего борта. На поздравление с окончанием войны отвечаем дружным "ура". Долго еще не смолкает на рейде непрерывное, постепенно замирающее "ура".

Обход кораблей, вероятно, окончен. В бинокль видно, как поднимаются на палубу флагманского корабля командующий и сопровождающие его лица.

Парад открывают катерники. Любят они показать свою стремительность. Ревут моторы, и буквально стрелой проносятся корабли Печенгской Краснознаменной ордена Ушакова I степени бригады торпедных катеров. В этом соединении выросли такие признанные мастера торпедного удара, как дважды Герой Советского Союза Шабалин, Герой Советского Союза Алексеев, Коршунович, Лозовский, Паламарчук и многие другие.

За катерниками проходит Краснознаменный дивизион тральщиков капитана 3-го ранга Иващенко. Эти корабли — большие труженики, пахари моря. Многие тысячи миль прошел каждый из кораблей, конвоируя транспорта, расчищая фарватеры или выслеживая врага. На боевом счету тральщика капитан-лейтенанта Панасюк две, а у капитан-лейтенанта Бабанова даже три потопленные немецкие подводные лодки. Такому счету позавидует любой специальный противолодочный корабль.

Тральщиков сменяют морские охотники ордена Ушакова бригады. Много славных походов совершили и много побед одержали они. Отличились и в последних боях за освобождение Советского Заполярья, за что соединению присвоено название Киркенесского.

Проходят эскадренные миноносцы — те, которые двенадцать лет назад своим приходом в Заполярье вместе с подводными лодками положили начало Северному флоту, и те, которые пополнили флот во время войны. Ничего не скажешь, красивые и быстрые корабли. Велика их заслуга в защите наших коммуникаций, в поддержке фланга армии. Не случайно на кормовых флагах некоторые несут орден Красного Знамени, а "Гремящий" — гвардейскую ленту.

Настала и наша очередь пройти парадным строем у флагманского корабля. Якоря давно подняты. Внизу у механизмов оставлена одна смена, остальные выстроены на верхней палубе в две шеренги. Строй кораблей вытянулся в ниточку, в одной кильватерной струе. Дистанция минимальная. Ход полный. Нет, не зря у штурвалов стоят наши прославленные профессора рулевого дела — боцманы. Ни один корабль не выкатился даже на полградуса.

На палубе флагмана сотни моряков стоят в строю. Видимо, устали, но у них такое же приподнятое настроение, как и у нас. Это заметно по веселым лицам, по безукоризненному равнению.

Командующий, адмиралы, офицеры, даже гражданские товарищи держат руку под козырек. Проходим у самого борта. В флагах и ленточках играет ветер. В электромегафон с флагмана нас приветствуют:

— Слава североморцам — воинам морских глубин!

Отвечаем трехкратным "ура".

Лодки сменили курс, обогнули мыс. Строй на палубе распущен. Вопреки строгим подводным канонам, разрешаю всей команде перекурить, не спускаясь вниз. Закон о строгом ограничении числа людей на верхней палубе нарушен самими условиями парада. Да и самолет врага теперь не появится над нами.

Над палубой вьется махорочный дымок. Идет оживленный обмен впечатлениями. Во-первых, поразило количество кораблей.

— Ни за что не поверил бы, если бы сам не видел, — заявил Денисов.

Во-вторых, очень жаль, что по условиям погоды не состоялся воздушный парад. Наши североморские соколы едва ли не больше всех нас имеют на это право. Летчики не раз выручали из беды нашу лодку, а последний год крепко помогали в поиске врага.

Прощай, любимый город

Мили, пройденные на морском параде, оказались последними, наплаванными мною на Краснознаменной гвардейской лодке. В числе многих получаю назначение на другой флот. Туда же идет большинство нашей команды. Ухожу с повышением по службе, но это сейчас мало радует: тяжело расставаться с кораблем.

И всю силу привязанности к кораблю осознаешь только тогда, когда сходишь с его палубы в последний раз. Больше ты здесь не командир… А сколько энергии отнял он у тебя, сколько радости доставил! Разве есть этому мера?

Жалобно поскрипывает под ногами трап. Шагаешь с таким чувством, будто незаслуженно обидел лучшего друга. Сделал это не по своей вине, объяснить не можешь, а друг молча и укоризненно смотрит тебе вслед. Это третья лодка, которой я командовал… Уходя, на каждой из них оставил частичку своего сердца. На этой, кажется, оставил его целиком.

…К причалу подошел тральщик для доставки в Мурманск отъезжающих. На пирсах у лодок оживление. То и дело в открытых рубочных люках появляются и исчезают матросы и старшины. Одни из них в парусиновых рабочих костюмах, в комбинезонах. Другие в черном обмундировании. На фланелевых рубахах гордо поблескивают боевые ордена и медали. Лица сосредоточены, деловиты.

Отъезжающие ветераны давно официально закончили сдачу боевых постов молодежи и сегодня могут отдыхать. Получив увольнительную, подводники направились было "на берег". Дорогу в город избрали по набережной, мимо лодок, и тут душа у многих не выдержала. Нельзя пройти мимо, если вот она стоит, покачиваясь, красавица — своя, единственная, неповторимая…

— Я, ребята, на минутку. Посмотрю, не забыл ли чего из вещичек на лодке.

— И мне тоже заглянуть надо!

Бросьте притворяться. Не вещички, пять лет жизни вы там забыли и дизеля в придачу. Небось пойдешь, Лебедев, молодому растолковывать, как топливные насосы регулировать?

— Да что, в самом деле, братцы-матросы, пошли, куда сердце тянет!

Так и получилось, что за ворота в город вышли совсем немногие. Большинство — на кораблях.

В отсеках сегодня чаще всего повторяется слово "смотри". Говорят его уволенные в город, по пути зашедшие на лодку, обращаясь к тем, кому достался их боевой номер, а вместе с ним и заведование. Раскрываются последние "секреты", подаются настойчивые советы. Большой опыт, труд и пот кроется за простыми, незатейливыми словами.