Эрик Дешодт - Людовик XIV

«Я видел в нем друга, которому мог открыть сердце и которому безгранично доверял», — говорит король. Он обращается к Мишелю Ришару Делаланду, своему любимому композитору, две дочери которого также умерли от оспы: «Вы потеряли двух достойнейших дочерей, а я потерял Монсеньора…» — И добавляет, указывая на небо: «Нужно покориться».

Герцог Бургундский, старший сын покойного, святоша, который всего боится, становится отныне дофином. Людовик представляет его Ассамблее духовенства в следующих выражениях: «Вот принц, который скоро займет мое место и который своей добродетелью и своим благочестием сделает Церковь еще более процветающей, королевство — еще более счастливым». Невольно возникает вопрос, не таилась ли в этих словах некоторая ирония.

Семнадцатого апреля приходит черед императора. В возрасте тридцати трех лет, не оставив наследника, умирает Иосиф I. Версаль облачается в траур, вознося благодарственные молитвы. Ибо преемником Иосифа становится эрцгерцог Карл, тот самый, что упорно оспаривал у Филиппа V право на корону Испании. Англия, равно как и Франция, не может допустить восстановления империи Карла V. Став императором, эрцгерцог Карл уже не может быть королем Испании. Всё лето Англия и Франция ведут переговоры.

Предварительные соглашения подписаны в Лондоне 8 октября. Людовик обязуется не допустить объединения французской и испанской корон. Голландцы и имперцы находят уступку слишком незначительной. Они протестуют, но в конце концов уступают, англичане тоже. Мальборо во Фландрии потратил целое состояние на то, чтобы овладеть всего лишь незначительной крепостью Бушен. Тем временем Дюге-Труэн, неожиданно появившись в Рио-де-Жанейро, потопил стоявшие на рейде португальские корабли, сжег 60 торговых судов, а главное, завладел сказочной добычей и беспрепятственно доставил ее в Брест. Так мир мало-помалу прокладывал себе дорогу.

А в Версале смерть вновь похищает одну жертву за другой. 5 февраля у герцогини Бургундской поднимается температура, а 12-го в восемь часов вечера она умирает, как полагают, от кори. Сегодня считают, что это была инфекционная скарлатина.

Сен-Симон утверждает, что смерть юной дофины была для короля «единственным подлинным горем, испытанным им в жизни». 15 февраля ее муж ложится спать, уже зараженный той же болезнью.

В своих страданиях он предается Богу, говорит, что встречает смерть с радостью, и умирает 18 февраля двадцати девяти лет от роду. 27-го заболевает его старший сын, пятилетний герцог Бретонский. За исцеление больного берется медицинский факультет, но своими стараниями лишь сокращает его жизнь: три дня спустя третий дофин умирает! Тогда мадам де Вантадур[153] вырывает из рук врачей двухлетнего герцога Анжуйского и держит его в тепле. Спасенный ребенок — будущий король Людовик XV.

Эта череда внезапных смертей конечно же вызывает волну подозрений. И конечно же они падают на герцога Орлеанского (наследственные монархии всегда подозревают младшие ветви в самых гнусных намерениях), что отнюдь не вызывает неудовольствия мадам де Ментенон. Возмущенный Филипп Орлеанский заявляет, что готов добровольно отправиться в Бастилию. Людовик отказывает ему в этом, прилюдно выражает свое доверие, приказав, однако, тайно наблюдать за ним…

Восьмого апреля принцесса Пфальцская написала своему сыну: «Когда врачи доложили королю, что они всё тщательно исследовали и что двое умерших (герцог и герцогиня Бургундские) совершенно точно не были отравлены, король повернулся к мадам де Ментенон и сказал ей: "Ну вот, мадам, ну вот, разве я вам не говорил, что всё, что вы мне говорили относительно моего племянника, ложь?"».

После того как император и голландцы согласились начать переговоры, в Утрехте в январе открывается мирный конгресс. Англичане требуют окончательного разделения двух корон дома Бурбонов, французской и испанской. Филипп V противится. Людовик вынужден пригрозить: если Филипп откажется, он сам заключит мир с Англией, предоставив ему в одиночку бороться с коалицией. Филипп V подчиняется деду.

Война тем временем всё еще продолжается. Мальборо, который весь год вел безуспешные операции во Фландрии, обвиняется в растрате государственных средств и отстраняется от командования. После этого англичане отделяют свою армию от сил коалиции в преддверии подписания перемирия с Францией, которое происходит 17 июня 1712 года.

В тот же день принц Евгений начинает осаду Ландреси. Это последняя перед Парижем крепость в построенном Вобаном «железном поясе», окружающем столицу. Возьми он ее, и единственным препятствием останутся 70 тысяч солдат Виллара, голодных и к тому же не имеющих артиллерии. У него же 130 тысяч солдат, не испытывающих недостатка ни в чем, и 130 пушек. В какой-то момент даже рассматривается возможность переезда правительства в замок Шамбор.

Людовик заявляет Виллару: «Прежде чем вы скажете мне ваше мнение, я вам сообщу мое. Я хорошо знаю Сомму[154], она труднопроходима, там есть крепости; я мог бы отправиться в Перонну или в Сен-Кантен, собрать там все имеющиеся в наличии войска, чтобы вместе с вами, соединив все силы, попытаться дать отпор врагу и либо погибнуть вместе, либо спасти государство, ибо я и помыслить не могу позволить врагу приблизиться к моей столице».

Вне всякого сомнения, он так и поступил бы.

Двадцать четвертого июля на рассвете, обманув принца Евгения ложным маневром, Виллар форсирует Шельду, штыковой атакой овладевает укрепленным лагерем в Денене, где принц Савойский разместил свои склады. Враги в беспорядке бегут, бросив обозы, пушки и знамена. Вторжение остановлено.

Двадцать второго августа 1712 года подписано перемирие между Францией и Англией. Мирный договор между этими двумя державами, Португалией, Соединенными провинциями, Пруссией и Савойей заключен в Утрехте в апреле 1713 года.

Император действует в одиночку, рассчитывая захватить Страсбург и отнять Каталонию у Испании. Виллар охлаждает его пыл, за несколько недель отбив у него Фрайбург, Кайзерслаутерн, Ландау, Шпайер и Вормс. Начинаются переговоры. Людовику дано пережить еще несколько счастливых мгновений.

Одним из таких мгновений, несомненно, было получение 25 сентября долгожданной папской буллы Unigenitus Dei Filius.

Людовик встретил этот документ с огромной радостью. Мирный договор избавил его от внешних врагов, булла сокрушит врагов внутренних.

Что касается отца Летелье, его ликованию не было предела: 101 положение отца Кенеля было осуждено! Это превосходило все его ожидания. Но осуществление надежд порой может оказаться гибельным. Булла не только осуждает труды отца Кенеля, но и запрещает мирянам читать Священное Писание, толковать каковое отныне дозволено лишь священникам. Блаженный Августин под подозрением. Только Рим владеет истиной в последней инстанции.