Гарольд Лэмб - Тамерлан. Правитель и полководец

– Два лунных месяца, – повелел Тимур, – будет праздник. И пусть никто не спрашивает у меня, по какому поводу он проводится.

По случаю праздника в Самарканд прибыли послы из двадцати монархий, среди которых были смуглолицые посланцы монголов Гоби, выдворенных из Китая. С ними Тимур долго беседовал.

Он нашел время принять Руи де Гонсалес Клавихо, камергера короля Испании, последовавшего за эмиром от Константинополя в Самарканд. Вот как передает добропорядочный рыцарь свою беседу с эмиром.

«В понедельник 8 сентября послы[24] отправились из дворцового комплекса, в котором квартировали, в город Самарканд. Прибыв на место, послы спешились и вошли в дворцовый комплекс. К ним подошли два воина и сказали, что они уполномочены принять подарки, которые гости принесли с собой. Послы передали свои подарки этим воинам, чтобы те почтительно положили их перед государем. Так же поступил посол султана.

Дворцовый комплекс имел широкий вход под высокой аркой. Стены, выложенные прекрасными плитками, покрывала голубая с золотистым тиснением глазурь. У ворот стояли многочисленные привратники с булавами в руках. Послы подошли к шести слонам, на спинах которых были установлены деревянные башни с находившимися в них людьми.

Затем послов подхватили под мышки и повели дальше. С ними был гонец, которого государь Тимур посылал к королю Кастилии. Тюрки смеялись над ним, одетым в кастильский костюм.

Послов привели к старому воину, сидевшему в приемной. Они отвесили ему церемониальные поклоны. Затем послов представили нескольким мальчикам, внукам государя. Здесь от гостей потребовали письмо, которое они привезли от короля Кастилии. Письмо передали одному из мальчиков. Тот взял его и понес через палаты к государю, пожелавшему, чтобы послы предстали перед ним.

Государь Тимур сидел в портале на полу, перед входом в прекрасный дворец. Перед ним вздымались высоко вверх струи фонтана, а в бассейне плавали румяные яблоки. Государь сидел скрестив ноги на шелковых с орнаментом коврах среди круглых подушек. Он был одет в шелковое облачение и высокую белую шапку, верх которой украшали большой рубин с жемчужинами и драгоценными камнями вокруг.

Как только послы увидели государя, они, согласно этикету, поклонились ему, стали на одно колено и приложили руку к груди. Они повторили это еще два раза, не поднимаясь с колен.

Государь велел им подняться и подойти. Воины, до сих пор державшие послов, отпустили их. Приближенные, стоявшие рядом с государем, среди них Нуреддин, взяли послов за руки и подвели к государю, чтобы тот смог их лучше рассмотреть. Старый государь страдал близорукостью.

Он не подал послам руки для целования, ибо это противоречило обычаю. Однако эмир справился о короле: „Как поживает мой сын, король? В добром ли он здравии?“

Затем он обратился к воинам, сидевшим вокруг него, среди которых был и сын Тохтамыша, бывшего повелителя Золотой Орды, а также несколько потомков бывшего владыки Самарканда[25], и сказал: „Смотрите, вот послы, прибывшие от моего сына, короля Испании, который является величайшим королем франков и живет на краю света“.

Произнося это, Тимур взял письмо из рук своего внука и раскрыл его, объявив, что желает теперь услышать текст письма. Послов отвели в палату справа от государя. Приближенные, поддерживая послов за руки, заставили их занять места, расположенные несколько ниже того места, которое занимал посол, направленный к государю Тимуру императором Китая.

Когда же государь увидел, что послов из Кастилии рассаживают ниже места, занимаемого послом Китая, он велел посадить их над ним, заметив, что послы короля Испании прибыли от его сына и друга, а посол из Китая представлял вора и нечестивца».

БЕЛЫЙ МИР

Старый завоеватель построил свою утопию – военный лагерь, город и сад в одном месте. Он пировал в нем с широким размахом. Казалось, что в эти два месяца, когда блеклое осеннее солнце приблизилось к голубым вершинам горных хребтов, город навестили джинны.

Так казалось Клавихо, бродившему по городу. Он видел дома придворных, где было много цветов и фруктов. Он видел, как по улицам носят отсвечивающие блеском драгоценных камней балдахины, из которых слышалось пение девушек, сопровождаемое игрой на лютне. Там находились тигры и козы с золотыми рогами, но это были не реальные звери, а девушки, обряженные таким образом погонщиками вьючных животных из Самарканда. Он бродил по башням дворцов, расположенным выше, чем минареты мечетей. Он видел бой слонов, а также тюркских ханов, прибывших из Индии и пустыни Гоби с подарками для Тимура.

– Никто, – говорил Клавихо, – не смог бы рассказать об этом городе, не увидев его собственными глазами и не обойдя его медленными шагами.

Тимур созвал совет ханов и военачальников.

– Мы завоевали всю Азию, исключая Китай, – сказал он им. – Мы сокрушили таких правителей, что наши дела останутся в памяти поколений. Вы сопровождали меня во многих походах, и мы всегда добивались побед. Чтобы сокрушить язычников Китая, понадобится немного усилий, пойдемте туда вместе со мной.

С такой речью он обратился к ним. В его низком голосе сквозили решимость и целеустремленность. Это был бы его последний поход через земли предков за Великую Китайскую стену. И его приближенные, отдохнувшие не более трех месяцев, пожелали поднять боевые штандарты.

Воинов, пожелавших идти в поход, собралось в Самарканде так много, что довести армию до прежней численности не составляло труда. Вдоль дороги к городу расположились двести тысяч воинов. Только что наступила зима, и они ожидали, когда снег покроет Крышу Мира. Но Тимур не стал дожидаться весны.

Он послал внука Халиля во главе правого фланга своих сил на север. Сам же направился туда в составе войск, образовавших центр и возглавлявшихся ранее покойным внуком Мухаммадом. Они вытянулись длинной вереницей, похожей на город из деревянных хижин. Ведь армия нуждалась в мощном тыловом обеспечении, и Тимур позаботился о том, чтобы участники похода не нуждались ни в чем.

Армия перебралась в Самарканде через реку, и Тимур, не произнеся ни слова, обернулся в седле, чтобы взглянуть в последний раз на город. Эмир почувствовал спазмы в горле, глядя на купола дворцов и мечетей.

Наступил ноябрь, холод давал о себе знать. Когда они проходили через ущелье, названное затем Воротами Тамерлана, начал падать снег. На равнине гуляли ветры из северных степей. Когда разыгрался буран, они укрылись в лагере. Выйдя из лагеря, они попали в белый от снега мир. Речки сковал лед, на дорогах теснились сугробы. Погибло много людей и лошадей, но Тимур не собирался поворачивать назад. Не остановился он и на зимовку в Каменном городе, где разместил своих людей Халиль, чтобы переждать холод. Старый завоеватель сказал, что пойдет в Отрар, крепость у северной границы, и велел внуку присоединиться к нему, как только освободятся от снега дороги. Им самим пришлось в начале похода устилать снег войлоком, чтобы длинная вереница из фургонов и верблюдов, бредущая по заснеженной равнине, смогла продвинуться дальше. Толщина льда на Сырдарье составляла три фута, они перебрались через реку по льду.