Александр Шокин - Министр невероятной промышленности

Его станции не требовали подстройки, даже после марша по бездорожью. "

Отметим также, что упоминавшиеся здесь РЛС "Кама" были основой стационарных радиолокационных узлов А-100 системы С-25. И к их разработке, и к налаживанию серийного выпуска А.И. имел самое непосредственное отношение.

Основные разработчики систем управления баллистическими ракетами, руководимые М. С. Рязанским и Н. А. Пилюгиным, были в то время сосредоточены в НИИ-885. Этот институт, Постановлением Совета Министров от 19 мая 1946 года "Вопросы реактивного вооружения" определенный головным предприятием по системам управления баллистических ракет дальнего действия и зенитных управляемых ракет, тоже вел свою историю от родных для А.И. приборостроительных предприятий Минсудпрома, располагавшихся на Центральном проезде: ЗАТЭМа, НИИ-10 и завода 192. Тогда он вошел в структуру МПСС, где, учитывая важность поставленных перед институтом задач, был подчинен непосредственно заместителю министра С. М. Владимирскому — тоже выходцу из НИИ-10.

Начиная с 1954 года на заводах радиотехнической промышленности было развернуто серийное производство бортовой аппаратуры и наземных станций в стационарном и подвижном вариантах. Только за два года — 1956 и 1957 — было выпущено более 50 комплектов наземных установок, которыми оснащались полигон и все измерительные пункты от Тюратама до Камчатки. Строительство шло быстро, и специалисты-монтажники МРТП-ГКРЭ приступили к монтажу систем управления, телеметрии, коммуникаций шлемофонной и громкой связи. Таким образом, менее чем за полтора года удалось построить, оснастить и ввести в строй в пустынных местностях Казахстана и Камчатки 15 измерительных пунктов. Такого комплекса, предназначенного для эффективного объективного контроля ракеты на всех интересующих участках полета, нигде и никогда в мире еще не создавалось. Наша страна была первой!

В марте 1957 года с завода имени Калинина (?88) в подмосковном Калининграде Тюратам пришел специальный поезд с ракетой Р-7. В апреле туда прибыли С. П. Королев, главные конструктора систем В. П. Бармин, Н. А. Пилюгин, М. С. Рязанский, представители Министерства обороны и Военно-промышленной комиссии, оборонных комитетов. Первым председателем Государственной комиссии был В. М. Рябиков с его опытом руководства ТГУ и строительства комплекса С-25. 5 мая Государственная комиссия, подписала акт приемки стартового комплекса — площадки 2, а спустя десять дней провела первый пуск. Первый блин вышел комом — ракета взорвалась до разделения ступеней. После нескольких неудачных пусков 21 августа головная часть ракета наконец успешно долетела до Камчатки. Но, по-видимому при падении она развалилась в воздухе, и место падения ее осколков было найдено только через шесть дней, после чего и прошло сообщение ТАСС об успешном испытании в Советском Союзе межконтинентальной баллистической ракеты. Характерно, что американцы ему не поверили, так как строительство полигона осталось для них тайной.

Поверить им пришлось 4 октября, когда Советским Союзом был запущен первый искусственный спутник Земли.

Стать первыми должны были по всем прогнозам американцы в рамках программы Международного геофизического года. В наших научно-популярных журналах типа "Техника — молодежи" были еще в начале года опубликованы детали предстоящего события, характеристики ракеты-носителя, состав аппаратуры, которую американцы собирались установить на своем спутнике. Его запуску не придавалось характера сенсации, и эти публикации, хотя и достаточно подробные, были выдержаны в будничном стиле. В таком же, как и первое сообщение ТАСС о запуске советского спутника — маленькая заметочка в газете. И Королев, предложивший сыграть на опережение и запустить ПС (простейший спутник), и поддержавший его Устинов, и принимавший решение Хрущев понимали политическую важность этого события, но, по-видимому, ни они, ни кто-либо вообще в нашей стране не мог предвидеть такой ураганной реакции в мире на то, что первый спутник вышел на орбиту и запущен именно Советским Союзом.

Страстное желание Хрущева развить успех и использовать его в целях пропаганды преимуществ социализма открыли космическую гонку, несколько потеснив даже с первого плана военные цели программы, подстегнули и без того быстрое развитие ракетной техники, а заодно и сопутствующей электроники систем навигации, управления, телеметрии и т. д. 15 мая 1958 года был выведен на орбиту третий советский ИСЗ. Внушительная масса спутника 1327 кг, из которых 968 кг приходилось на научную и измерительную аппаратуру, снова вызвала восторженные отзывы в прессе. Это был действительно первый автоматический космический аппарат. Он нес двенадцать научных приборов, систему телеметрии "Трал" с запоминающим устройством и приемоответчик "Рубин" для контроля орбиты. Это был первый космический аппарат, на котором установили командную радиолинию, разработанную в НИИ-648 (теперь этот институт называется НИИ точных приборов). Питание всей аппаратуры осуществлялось от солнечных батарей, разработанных в институте Лидоренко (НИИ источников тока).

Но ракета Р-7 изначально предназначалась, как мы помним, вовсе не для космических рекордов, и в конце 1958 года после завершения так называемых летно-конструкторских испытаний следовало приступать к началу совместных (с военными) испытаний. Обстановка была исключительно тяжелой, поскольку между летно-конструкторскими и совместными, или как их еще именовали зачетными, испытаниями боевой ракеты Р-7 вклинились три пуска ракеты 8К72 — трехступенчатой ракеты Р-7, доработанной для стрельбы с прямым попаданием по Луне. Аварийный пуск последней ракеты серии летно-конструкторских испытаний вместе с этими тремя лунными составили уже четыре аварии подряд.

По настоятельному требованию Министерства обороны промышленность, несмотря на эти неудачи, должна была без передышки перейти к совместным испытаниям. Государственную комиссию на пусках теперь возглавлял новый председатель Госкомитета по оборонной промышленности К. Н. Руднев, сменивший Д. Ф. Устинова после назначения последнего в 1958 заместителем Председателя Совета Министров — председателем Комиссии Президиума СМ СССР по военно-промышленным вопросам (ВПК).

Чтобы несколько улучшить совершенно неудовлетворительные показатели надежности, по взаимному согласию с военными три первых пуска по Луне 1958 года исключили из числа принимаемых в расчет для характеристик надежности. При этом, однако, договорились, что результаты последующих пусков по Луне двух первых двух ступеней будут засчитываться при подведении итогов совместных испытаний и принятии решений о судьбе Р-7. На конец года планировалось также начало летных испытаний Р-7А — ракеты под индексом 8К74, имевшей дальность не менее 12 000 км. В результате с учетом запланированного штурма Луны, на весь год приходилось шестнадцать пусков ракет в счет совместных испытаний, четыре — по лунной программе, две — по программе 8К74 и одна ракета была снята после неудачной попытки старта.