Время собирать груши - Михаил Яковлевич Грушевский
Но происходила какая-то череда событий, неудач на личном фронте, то одна история, то другая, и все как-то не позволяло мне двигаться к женитьбе. А я понимал, что мужчина должен иметь семью. Но не искусственным путем. Я не готов был на любую семью.
И вот в этом моем «периоде 90 %-ной готовности» вдруг сложился неожиданный альянс, где инициатива была не на моей стороне. Не скажу, что я сильно сопротивлялся. Никуда не сбегал, не улетал в Венесуэлу или в Колумбию, в общем, не прятался. Воспринял: раз я так нужен другому человеку, значит, настал тот самый момент. Значит, не прав был Вячеслав Григорьевич Добрынин. Буду создавать семью!
Может быть, несколько капканов и было расставлено и в некоторые я угодил, но это не суть важно. В конце концов я же туда добровольно угодил, никакого принуждения не было. Вот так, собственно говоря…
В конце 2001 года произошла моя первая свадьба, в 2002 году родилась дочь, которой уже летом будет 22 года. И, конечно, мне кажется, это замечательно, что именно в такой последовательности развивались события. Что первый семейный опыт был неудачным и я прошел через череду испытаний, разочарований, потрясений, иногда шумных скандалов. Это очень хороший тренинг. Если бы я сразу удачно женился, то кто его знает… Раз – и сразу такой подарок… В любом случае, появление на свет дочери и ее становление – это, безусловно, увлекательно, это было прекрасно, а то, что было так сложно и с такими взрывоопасными коллизиями, что тут поделаешь… Если бы я второй раз не женился, я бы, наверное, сейчас сидел и сокрушался, а так – такой трамплин, да так удачно!
Ну подумаешь, я там еле-еле из всего этого болота выбрался. Ну выбрался же. И моя Евгения говорит, что она очень благодарна этому моему «разгонному опыту» длиной более десятилетия, что получить такого вот тренированного мужа – это очень здорово. Не знаю, будет ли она это лично высказывать героине первого моего неудачного опыта? Вряд ли. Но, если бы я хотел себе специально испытания придумать, я бы, наверное, все гораздо бездарнее организовал.
Что меня заставило одиннадцать лет жить в том браке? Сначала – маленький ребенок. Потом страх расторжения брака. Я говорил, что у моей мамы было два развода. Но есть искренние интеллигентные разводы, и все потом дружат, и новый муж, и новая жена, и все встречаются. Я такие примеры сейчас знаю. Но в моей молодой жизни все было по-другому. И с отцом моим был очень негладкий развод, и полным потрясением стал второй развод с отчимом после нескольких лет совместной жизни. И мне казалось, что моя дочь пройдет через эти испытания, и я буду перед ней виновен. Пока все это созревало, не знаю, может быть, я должен был прийти к какому-то возрасту дочери, который, как мне казалось, позволяет пройти через эти нелегкие испытания. Наверное, так. Или я сам уже должен был? Я вспоминаю себя той поры, на двенадцатый год я уже сам себе изменял, и мне иногда было уже тяжеловато с самим собой…
Вспоминаю себя периода после развода, с момента, как я сам с собой договорился, что развожусь. Это же шло постепенно, два года заняло, пока все окончательно не расставилось. Это было для меня такое обременение, а я и так эмоциональный человек, нервный, взрывной, мог на ровном месте разораться, разъяриться. Помогли друзья, работа методом отвлечения. И, конечно, абсолютная награда, как говорят олимпийцы, четыре года – цикл олимпийский, они готовятся, готовятся, чтобы пробежать какую-то свою 100-метровку и выиграть золотую медаль. У меня ощущение, что у меня тоже был такой цикл. Но он у меня не четыре года длился. Тут одиннадцать лет! И плюс еще два года после развода, а потом мы случайно на немецком курорте с Женей встретились. Каждый сам по себе. У меня была случайная череда обстоятельств, почему я там оказался, а ее вообще просто занесло туда… У меня из этого родилась, я считаю, талантливая такая фраза. Есть же в договорном праве специально прописываемая неустойка, так вот Женя – это моя «устойка» за эти одиннадцать неровных и неравномерных лет плюс два года, за этот отрезок. Мы уже скоро десять лет вместе, в апреле ровно десять лет, как мы познакомились. А потом будет десять лет, как мы расписались, и десять лет, как мы гуляли свадьбу – в разные дни.
Дочь Дарья – моя радость и гордость
Мой первый брак сложился неудачно, и 27 июля 2012 года мы развелись. Дочь Даша какое-то время переживала, что родители не вместе. Но теперь она все понимает и может в любой момент меня обо всем спросить.
Я, к счастью, имею возможность активно участвовать в жизни дочери. Собственно, из-за нее я и сохранял этот брак, который дал трещину, а потом все-таки лопнул окончательно. Дочка хорошо училась, занималась музыкой, участвовала в конкурсах, играла Рахманинова, все было так серьезно. Но потом, видимо, она сама с собой договорилась, что на профессиональный уровень в качестве пианиста не пойдет.
Сейчас ей 22 года, и у нее все хорошо. У меня есть возможность регулярно с ней видеться, и эта возможность, поверьте, для меня очень важна. Более того, я скажу так: тот брак был хорош тем, что в нем появилась Дарья Михайловна – моя радость и гордость.
Она выросла и стала невероятной красавицей. У нее очень своеобразное чувство юмора. Теперь, как правило, на мои шутки она реагирует так: «Папа, это вообще не смешно». И я пародирую, как она это говорит, а она все равно говорит, что это не смешно.
Она поступила в Литературный институт, отучилась там три курса, причем на детскую литературу пошла плюс перевод (она хорошо дружит с языками), но в какой-то момент поняла, что ее тяготит это направление. И тогда что ей могло прийти в голову? Институт стали и сплавов – там открылось гуманитарное направление…
Я позвонил ректору, замечательной и очень красивой женщине Алевтине Черниковой, которая сказала: «Миша, ну конечно». И ее взяли, правда, ей пришлось вернуться чуть назад, потому что все-таки программы, мягко говоря, не совпадают. Она пошла на второй курс лингвистического факультета. Сейчас ведь МИСиС – это университет. Университет науки и технологий. И то, что в мою бытность было факультетами,
