Сергей Стопалов - Фронтовые будни артиллериста. С гаубицей от Сожа до Эльбы. 1941–1945

Оба этих эпизода (а можно было бы привести их множество) свидетельствуют о настоящем мужестве и героизме людей. Однако никто из них не был отмечен даже самой малой наградой. Правда, большинство солдат и сержантов все же были награждены орденами и медалями.

Так за что же их награждали? Рассказ об этом начну со своего примера.

С войны я вернулся с двумя правительственными наградами, тремя памятными медалями и тринадцатью благодарностями вождя. Позже, в связи с различными юбилейными датами, мне вручили еще много военных нагрудных знаков.

Первую награду – медаль «За боевые заслуги» – я получил за то, что наш расчет выкатил гаубицу на прямую наводку и сделал несколько выстрелов по кирпичной стене, за которой находилась минометная батарея противника. Минометы замолчали, и наши войска продолжили наступление.

Орденом Красной Звезды я был награжден за то, что вместе с сотней других орудий участвовал в артподготовке во время сражения «Багратион» в Белоруссии. При этом никакого особого мужества и героизма с моей стороны проявлено не было.

Памятные медали «За победу над Германией», «За освобождение Варшавы» и «За взятие Берлина» мне были даны за то, что я был на фронте в то время и в тех местах, где велись эти бои.

Все это правда. А вот в наградных листах, с которыми недавно я познакомился в Интернете, было написано совсем другое: наградить медалью «За боевые заслуги» «…командира орудия 4-й батареи старшего сержанта Стопалова Сергея Григорьевича за то, что он 14.01.44 г. в боях за деревню Булавки огнем своего орудия отбил две контратаки противника с большими для него потерями».

В этом наградном листе ошибочно указаны дата и название деревни и совершенно неверно изложена суть события.

Во втором наградном листе еще больше ошибок. Там сказано буквально следующее:

«Работая командиром орудия, тов. Стопалов за период боевой операции с 10.09.44 г. по 14.09.44 г. показал образцы командования орудием и мастерство в ведении огня.

В боях под гор. Прага огнем орудия было уничтожено 4 пулемета, 2 дзота, 1 ПТО и 18 фрицев. Участвовал в составе батареи в подавлении 2-х минометных и 1-й артиллерийской батареи противника, тем самым обеспечил успешное продвижение поддерживаемого стрелкового подразделения благодаря умелому руководству своим расчетом – расчет работает слаженно и быстро – орудие открывает огонь своевременно и снаряды ложатся точно в цель.

Вывод: достоин правительственной награды ордена Красной Звезды».

Все приведенные здесь конкретные данные: уничтожение 4 пулеметов, 2 дзотов, 1 противотанкового орудия и особенно 18 фрицев, а также подавление 2 минометных и 1 артиллерийской батарей – определить во время боя, когда стреляют из многих орудий, практически невозможно. Неверно указан и город Прага. Я был представлен к этой награде в Белоруссии, а в пригороде Варшавы Праге мы были лишь несколько месяцев спустя.

Откуда берутся такие неточности, я объяснить не могу, но думаю, что наградные отделы и штабы просто не успевали за представлениями к наградам, исходящими из нижестоящих частей и подразделений.

Иногда награждали людей вообще без достаточных оснований. Так, в нашей батарее из солдатской среды наибольшее число государственных наград (два ордена и две медали) получил шофер Алаев, никогда не пользовавшийся репутацией смелого человека. Более того, используя любую возможность, он всегда пытался уйти от «лишней» работы. Зато Алаев был веселым человеком не без музыкальных способностей. В конце войны офицеры часто приглашали его участвовать в своих попойках, где он играл роль конферансье: рассказывал анекдоты, пел не совсем приличные песни и вообще веселил начальство.

После взятия очередного немецкого города ефрейтор Зиньковский притащил и торжественно сдал в штаб полка немецкое знамя. Позже, в кругу товарищей, он рассказал, что знамя нашел на чердаке спортивного клуба. Мы посмеялись, а Зиньковский получил орден Отечественной войны первой степени.

Типична и история награждения связиста Гжелина. Более года он исправно таскал катушки и тянул нитку телефонной связи. Ничем особым не отличался (если, конечно, не считать тяжелого труда и постоянного риска быть убитым или искалеченным) и не имел ни одной награды.

Сразу же после войны был издан приказ главнокомандующего, которым предписывалось наградить всех участвовавших в боях. Началось массовое составление наградных листов. Пишущих машинок в полку не было, и все материалы писали от руки. Для этого в штаб были прикомандированы солдаты, имеющие мало-мальски приличный почерк. Попал в число писарей и Гжелин. Несколько недель он добросовестно составлял наградные листы, преуспев в описании «геройских» подвигов награждаемых, многих из которых не знал и в глаза не видел.

Однажды между ним и начальником штаба полка произошел такой разговор:

– Гжелин, а у тебя какие награды?

– Никаких.

– Так чего же ты молчишь? Напиши себе на Отечественную войну второй степени.

– Да как-то неудобно.

– Ну ладно. Николаев, – обратился начальник штаба к другому писарю, – напиши на Гжелина.

Наградной лист был подготовлен и отправлен в штаб бригады. Однако в очередном приказе фамилии Гжелина не было. Начальник штаба решил довести дело до конца и сам сел писать. На этот раз Гжелин был представлен к награждению орденом Красного Знамени. Через некоторое время в следующем приказе среди награжденных орденом Красной Звезды дважды упоминался рядовой Гжелин.

Вот так за войну, в которой он добросовестно участвовал, наград не последовало, а за несколько недель работы в штабе – два ордена Красной Звезды.

А теперь скажите, правильно ли все эти ребята получили награды. Думаю, что в большинстве случаев – правильно, но не всегда за то, что было написано в наградных листах, а за настоящие мужество, героизм и поступки, достойные советских военнослужащих.

Во время бесед с молодежью, кроме разговоров о наградах, я всегда стараюсь сконцентрировать их внимание на том, что война это не только стрельба в противника с целью его уничтожения, но и огромный труд в тяжелейших условиях солдатской жизни. Такие рассказы обычно вызывают наибольший интерес.

Как-то я рассказывал ребятам восьми-девятилетнего возраста о том, как наша рота остановилась в лесу. Было жарко, и очень хотелось пить, но воды нигде не было, и нам пришлось долго искать источник воды, чтобы утолить жажду. И сразу же посыпались вопросы:

– Чем же вы умывались и где спали?

А потом одна девочка спросила:

– А как же вы чистили зубы?

Школьники из младших классов часто задают вопросы о том, как строят землянки, как спрятаться от дождя, из чего делают крышу, строят ли окопы зимой и многие другие.