Пол Баррел - Королевский долг

Я вернулся в буфетную, недоумевая, почему его это заинтересовало. Мария предположила, что причиной тому — все возраставшее доверие принцессы к нам.

— Взгляни на это глазами принца, — сказала она. — Его жена частенько проводит время в буфетной. Ты все чаще вместо Гарольда прислуживаешь в Кенсингтонском дворце, поэтому в Хайгроуве тебя должен подменять лакей. Ты сопровождаешь ее в одиночных поездках. Выезжаешь с нашими сыновьями и с молодыми принцами. А с тех пор как мы переехали в новый дом, в 1990-м, принцесса часто ходит к нам в гости.

По долгу службы я попал в очень неловкое положение, вот принц и поинтересовался, к какому лагерю я принадлежу и буду ли и впрямь рад остаться.

Разумеется, принц обратил внимание на то, сколько времени принцесса проводит у нас в доме.

— Думаю, она опять у вас, Пол, не так ли? — спрашивал он, если не находил жену во дворце.

Принцесса гуляла в саду, набирала букет цветов — душистого горошка или ландышей — и заходила к нам с черного хода.

— Мария, ты дома? — кричала она с порога. Включала чайник, доставала с верхней полки две кружки и готовила кофе. Потом обе пили черный кофе без сахара. Уильям, Гарри, Александр и Ник играли где-то во дворе. Принцесса усаживалась на черепичной крыше кухни и болтала ногами, сбросив туфли. Снова и снова изливала она душу Марии, рассказывая о жизни с мужем, о том, как она несчастна. Мария вовсе не чувствовала неловкости, ведь сейчас она не на службе. Она жена дворецкого и подруга принцессы. К тому же ей нравилось жить в Хайгроуве. Она говорила, что только слушает принцессу и не лезет со своими комментариями.

— Ты и представить себе не можешь, какая ты счастливая Мария, — сказала как-то принцесса. — Уютный дом и любящая семья — вот все, о чем я мечтаю, — добавила она, чуть не плача.

Принцесса хорошо знала нашу семью. Мои отец с матерью и мать Марии познакомились с принцессой еще в Королевских конюшнях. К нам домой также часто приходили мой брат Грэм с женой Джейн и брат Марии Питер с женой Сью, с ними принцесса тоже чувствовала себя вполне уютно. И не важно, сидели мы за деревянным столом в саду или болтали в кухне, — принцесса была одной из нас, никаких условностей. Летом, узнав о визите кого-нибудь из нашей родни, она приглашала его на барбекю. Никогда не забуду, как Грэм впервые встретился с принцессой в Хайгроуве. В тот день он четыре раза брился — так нервничал. А встретив ее, понял, что она простая и приветливая женщина.

Мать Марии Бетти заняла особое место в сердце принцессы. Принцесса обожала ее. Однажды она пригласила Бетти в Кенсингтонский дворец на Рождественский бал для слуг. Королевская семья встречала гостей у входа, те пожимали руки Уильяму, Гарри, потом принцу и принцессе. Когда седовласая дама в больших очках с благоговейным трепетом подошла к принцессе, та, выйдя за рамки дворцового протокола, широко улыбнулась, заключила ее в объятия и поцеловала в щеку.

Принц выглядел смущенным. Пожав руку пожилой даме, он повернулся к жене и поинтересовался:

— Кто это?

— А, это Бетти. — Принцу это ни о чем не говорило. — Мать Марии, — пояснила она.

В другой раз принцесса позвонила Бетти, которая жила в северном Уэльсе совсем одна.

— Привет, Бетти, это Диана. Что делаешь?

— Сижу на кровати и говорю с тобой, — запросто ответила Бетти. Ей всегда удавалось рассмешить принцессу.

Принцесса звонила, чтобы удостовериться, все ли в порядке с отопительной системой в доме для престарелых, где жила Бетти.

Однажды в 1992 году принцесса осуществила мечту Бетти, благочестивой католички. Позвонила ей домой и сказала;

— Бетти, я бы хотела, чтобы ты вместе со мной поехала на встречу с матерью Терезой.

Бетти чуть не упала со стула.

— Но я не могу ехать в Индию! Принцесса вновь рассмеялась.

— Тебе и не придется, Бетти, потому что мать Тереза сама приедет в Лондон на целый день. Если некому будет тебя подвезти, я пришлю машину, — предложила она.

Когда приехала мать Тереза, один из родственников привез Бетти в Хайгроув, где она встретилась с принцессой, а затем обе отправились в Килберн, где они встретили мать Терезу в окружении двадцати двух монахинь.

Мать Тереза вышла поприветствовать принцессу. Та, повернувшись к Бетти, произнесла;

— Могу я представить вам мою подругу Бетти? Пресса назвала Бетти фрейлиной принцессы.

Мать Тереза поцеловала Бетти, а потом они втроем отправились в зал, где уселись за деревянным столиком. Говорили о бедных и бездомных в Англии, больных и умирающих в Сомали, о необходимости как можно чаще молиться. Мать Тереза что-то держала в руке. Когда она раскрыла ладонь, там оказались два изображения Богоматери и четки.

— Что вам больше нравится? — спросила она Бетти. Бетти выбрала изображения Богоматери. Принцесса — четки. Диана не умела перебирать четки, и Бетти пообещала научить ее. И вообще, в тот день принцесса во всем следовала Бетти: войдя вместе с принцессой в часовню, где их ожидали послушницы, Бетти, повернувшись к ней, произнесла:

— Повторяй за мной.

Следуя примеру Бетти, Диана окунула палец в купель со святой водой и перекрестилась, затем сняла туфли. Все три женщины опустились на колени вместе с монахинями и стали молиться. Бетти утверждала, что много недель спустя ощущала духовный подъем и, просыпаясь поутру, думала, не приснилось ли ей все это.

В феврале 1992 года, после поездки в Индию с принцем Уэльским, принцесса преподнесла Бетти особый подарок: венок, который мать Тереза повесила ей на шею на глазах у журналистов со всего мира. Бетти хранит его по сей день. Он занимает почетное место рядом с фотографией Бетти, принцессы и сестры Терезы — монахини из монастыря в Голвэе, однажды посетившей Хайгроув вместе с Бетти. Мать Тереза назвала принцессу «такой одинокой женщиной», но тем не менее на фотографии принцесса улыбалась так, будто была по-настоящему счастлива.

А принц Чарльз прожигал жизнь в Хайгроуве и почти совсем не появлялся в Кенсингтонском дворце, куда принцесса иногда приезжала на выходные. Принц пригласил Дадли Поплака оформлять интерьер. Он нанял дизайнера Роберта Кайма, друга Камиллы Паркер Боулз, и во дворце вместо пастельных зелено-желтых тонов стали преобладать красно-коричневые. Дворец стал темным, мрачным. Появились предметы мебели розового и красного дерева: в коридоре — напольные часы, в гостиной — новая решетка у сложенного из сланца камина, еще там повесили зеркало в резной позолоченной раме и новые портьеры, а зеленый ковер заменили тростниковой циновкой. С медной перекладины в коридоре свисал гигантский гобелен работы Уильяма Морриса. Висевший над камином в гостиной портрет лорда Байрона отправили на выставку и заменили картиной с изображением Виндзорского замка. Так постепенно, месяц за месяцем, принц переделывал интерьер на свой вкус. Приехав однажды, принцесса заметила буфет темного дерева и содрогнулась. Я сообщил ей, что две мраморные статуи предназначались для алькова у камина. Она поморщилась. Принц также приказал камердинеру Майклу Фоссету перевезти портреты Его Высочества Альберта Эдварда, принца Уэльского, а некоторые из них были написаны в 1870 году, из его гардеробной в Кенсингтонском дворце в Сандринхем.