Фультон - Владимир Дмитриевич Никольский
— Сколько стоит проезд?
— Согласно таксе — шесть долларов.
Получив деньги, Фультон долго рассматривал их, забыв о своем собеседнике.
— Вы ведь сами, кажется, назвали мне эту сумму? — прервал долгое молчание Фультона его пассажир, полагая, что он ошибся и уплатил слишком мало.
Фультон оглянулся. Глаза его были полны слез.
— Простите… Нет, нет… Вы уплатили, что полагается. Я подумал сейчас, что вот эти шесть долларов — первая плата, которую я получил за несколько лет моей упорной работы над пароходом. Примерно по доллару в год… Я предложил бы вам пойти выпить стакан вина в знак моей признательности за доверие, которое вы оказали моему пароходу. Но, увы, сейчас я так небогат, что не в состоянии оплатить даже это скромное угощение. Впрочем, я надеюсь еще встретиться с вами, когда мои дела немного поправятся. Тогда, — уже улыбаясь, закончил Фультон, — мы разопьем с вами не одну бутылку вина в память сегодняшнего знаменательного события…
Впоследствии Фультон действительно повстречался с первым своим пассажиром, о котором сохранил добрую память.
— Этот человек поверил в мое изобретение, когда мне еще не верил никто, — говорил Фультон, рассказывая о первом рейсе «Клермонта».
Благополучное возвращение «Клермонта» в Нью-Иорк вызвало не меньшую сенсацию, чем его первые удачные испытания. Составлялись многочисленные пари, до которых так падки американцы. Спорили о том, дойдет ли судно благополучно в Албэни и своевременно ли вернется оно домой? Державших «за», было значительно меньше, чем державших «против»…
Пароходные рейсы выполнялись точно. Публика понемногу начала привыкать к новому способу сообщения. Месяц спустя, в одной из нью-иоркских газет («Evening Post») появилась уже заметка, говорившая о несомненном успехе.
«Пароход, вновь изобретенный мистером Фультоном, удобно приспособленный для пассажиров и предназначенный для рейсов между Албэни и Нью-Йорком вышел сегодня с 90 пассажирами, несмотря на сильный встречный ветер. Тем не менее удостоверяют, что пароход шел со скоростью шести миль (9,6 км) в час».
В ближайшую зиму Фультон переделал и увеличил некоторые части «Клермонта», возобновившего с весны 1808 года свои регулярные рейсы. В этом же году правительственным актом были подтверждены права ливингстоновской компании на срок, который зависел от числа построенных ею судов, но не дольше, как на тридцатилетний период. У компании появляются средства. Осмотрительные капиталисты начали понимать, что пароход — не пустая затея, а серьезное дело, которое может давать барыши. Ливингстон мог, наконец, спокойно вздохнуть — его старый Клермонт с тенистой дубовой рощей не пошел с молотка, так как «Клермонт» в кавычках оправдал самые смелые надежды компании.
Скоро Фультон сделался в семье Ливингстона своим человеком.
До сих пор кипучая творческая работа над новыми идеями и изобретениями поглощала почти все его время. Вест, Барлоу и Ливингстон были немногочисленными друзьями американского изобретателя. О создании собственной семьи Фультон никогда серьезно не думал… Ни в Англии, ни в Париже он не встретил женщины, которая могла бы сделать его существование полнее и счастливее. Возможно, впрочем, что и сам Фультон не желал подвергать будущую семью превратностям и случайностям своей жизни. Когда материальное положение Фультона стало укрепляться, он почувствовал, наконец, что ему чего-то недостает. Начала сказываться потребность в семье и уюте.
Гарриэт Ливингстон, племянница его друга, произвела на Роберта Фультона глубокое впечатление.
Спокойная, уравновешенная натура девушки была полной противоположностью порывистому, импульсивному характеру Фультона. Дальнейшие встречи и долгие беседы с Гарриэт убедили Фультона, что именно в ней он найдет истинную подругу и помощницу в его дальнейших работах.
Весной 1808 года Гарриэт Ливингстон становится женой Фультона. Он никогда не пожалел о сделанном шаге. Дети Фультона (у него их было четверо — сын и три дочери) не унаследовали, однако, характера и таланта отца.
Этот год был самым счастливым временем в жизни Фультона. «Цветение души» и брак с Генриэтой совпали с началом осуществления его заветной мечты. Вскоре компания приступила к постройке еще двух пароходов — «Раритана» и «Колесницы Нептуна», одного типа с «Клермонтом». Позднее, в 1811 году, Фультон построил пароходы «Канцлер Ливингстон» и «Парагон». В 1812 году им был сооружен паровой катер — нечто вроде водяного трамвая для перевозки пассажиров между Нью-Йорком и Джерсей-Сити, а через год, ввиду большого успеха этой новинки — еще два таких же катера для обслуживания жителей Бруклина, расположенного рядом с Нью-Йорком, Катера состояли из двух корпусов, связанных между собою прочной платформой, где могли помещаться 8 повозок, 30 лошадей и 400 пассажиров. В последний год своей жизни Фультон закончил проекты нескольких пароходов для курсирования по западным рекам и для сообщения между Род-Айлендом и Нью-Йорком.
Пароходы очень скоро сделались в Америке излюбленным средством передвижения. Есть основание полагать, что уже в 1812 году по рекам Гудзон, Потомаку, Делавару, Миссисипи и Миссури, с их многочисленными придатками, ходило пятьдесят паровых судов. Из них только меньшая часть принадлежала компании Ливингстона и ею контролировалась. Остальные суда были построены и эксплоатировались уже другими многочисленными «компаниями», собиравшими хлеб там, где они его не сеяли. Разыгрывалась трагикомедия, столь обычная для системы капиталистического хозяйства. Пока новая — пусть многообещающая — идея еще не окрепла, не доказала своей выгодности и практичности, ее инициаторы никогда не найдут ни материальной, ни моральной поддержки. Но картина резко меняется как только идея эта одерживает победу. Тогда у нее сразу появляется много друзей, готовых воспользоваться плодами победы.
Фультон и его товарищи поэтому вынуждены были затрачивать немало времени на бесконечные судейские споры и процессы с многочисленными предпринимателями, пытавшимися организацией своих пароходных линий нанести ущерб интересам ливингстоновской пароходной компании. В период между 1808 и 1810 годами Фультону пришлось заняться инженерно-строительными работами, связанными с изысканиями и постройкой новых водных путей. Эту область техники Фультон всегда тесно связывал со всей своей деятельностью по созданию дешевого пароходного сообщения. Новые каналы нуждаются в пароходах, а пароходы в каналах, — утверждал Фультон.
В 1809 году Фультон принял деятельное участие в составлении проекта большого канала от реки Миссисипи до озер Поншартрэн. Тогда же он посоветовал правительству устроить водный путь между западными озерами и рекой Гудзон — идея, начавшая воплощаться в жизнь лишь сто лет спустя… В 1810 году, по поручению правительства, Фультон приступил к изысканиям будущей трассы гигантского канала, который должен был связать озера Эри и Онтарио с Атлантическим океаном. Наступившая вскоре англоамериканская война помешала осуществлению этих многообещающих проектов.
Стеснения, которые американская торговля терпела от закрытия европейских портов и от военных действий на море, с 1807 года обострили взаимоотношения между Британией и Северо-Американскими Соединёнными Штатами.
Фультон
