Леонид Горянов - Новеллы о вратаре

Через семь минут он еще больше удивил меня. Кто-то из советских защитников, занявший при розыгрыше углового позицию у дальней штанги, принял мяч нерасчетливо. Казалось, он сделал то, чего так долго не могли добиться наши форварды. Но Яшин, и здесь учуявший беду, успел ее отвести в броске. Нет, это даже был не бросок, а какой-то героический выпад, который демонстрируют иногда на боевой дорожке фехтовальщики. Резкая, стремительная, как удар молнии, атака на мяч увенчалась — в который уж раз — успехом. Не могу считать своих соотечественников предельно объективными зрителями, но этот подвиг Яшина (такое иначе не назовешь) они приветствовали стоя, бурной овацией в течение нескольких минут. Каждый, кто видел матч с трибуны стадиона или по телевизору, отлично помнит это.

А разве можно забыть то, что он показал на чемпионате мира 1966 года? Яшину исполнилось тогда 37 лет, но о возрасте спортсменов судят не по паспорту. Он был молод телом, молод душой и во всех матчах, на которые его ставили, показывал молодую, красивую, восхищавшую меня игру.

Трудно передать словами его действия в матче против Венгрии, Я подсчитал, что он взял по крайней мере 7—8 мячей, которые я бы, например, никогда не взял. А в матче против ФРГ? Достаточно вспомнить, как за две минуты до перерыва он накрыл невероятно трудный мяч, пробитый Зеелером с пяти метров, а буквально через мгновенье парировал сильнейший удар под перекладину Хелда. И недаром после состязания футболисты ФРГ все как одни направились к Яшину и поздравили его с великолепной игрой. Много ли вы видели подобных демонстраций восхищения? Мне за всю мою карьеру ничего подобного испытать не довелось.

В этом же матче, в самом его начале, помнятся, произошел такой эпизод. Левый крайний сборной ФРГ Эммерих послал сильнейший мяч в верхний угол ворот, а Яшин в броске отбил его. И тогда 10 000 немцев, приехавших болеть за свою — и только за свою! — команду, устроили русскому вратарю бурную овацию, А Эммерих развел руками, словно говоря всем нам:

— Это невероятно!

Да, искусство Яшина граничит часто с чем-то поистине непостижимым, неподдающимся обыкновенным оценкам.

Как и многие другие любители спорта, я храню у себя газетные вырезки, рассказывающие о самых дорогих, самых интересных состязаниях, в которых я участвовал сам или свидетелем которых был. И я с удовольствием перечитываю сейчас статьи, в которых английские, немецкие, австрийские, итальянские журналисты курили фимиам Яшину. Они это делали искренне, ибо советский вратарь заслужил тогда самые высокие похвалы.

Тем более мне было странно узнать там, в Лондоне, что ни кто иной, как ваш тренер Морозов обвинил Яшина в слабой игре против сборной ФРГ и, в частности, в мяче, пропущенном от Беккенбауэра. В этой связи я хочу поделиться одним воспоминанием.

В 1929 году на стадионе «Метрополитен» в Мадриде мы играли со сборной Англии и победили в конце концов ее со счетом 4:3. Это, кажется, была вообще первая в истории мирового спорта победа над сборной командой, представляющей родину футбола. Но поначалу игра складывалась для нас крайне неудачно: мы проигрывали 0:2. Оба гола я пропустил, будучи закрытым наглухо своими же защитниками, по публика не желала этого понять и освистала меня. В разговоре с друзьями, с журналистами я объяснял, что не виноват. Меня выслушивали с улыбкой, хлопали по плечу:

— Ладно, не оправдывайся. Все ведь кончилось хорошо.

Ничего доказать я не мог.

После матча СССР — ФРГ, сыгранного в июле 1966 года в Ливерпуле, нам, группе специалистов и почетных гостей, любезно «прокрутили» телефильм, на котором засняты все детали этого состязания. Кадры фильма документально подтвердили, что Яшин не был виноват в пропущенном мяче: защитники выбрали крайне неправильную позицию, закрыв ему обзор своими могучими спинами. Верно, Яшин кричит на них, требуя обзора, но… поздно: мяч, как бандит, вырывается из-за угла и ныряет в сетку в самом неожиданном месте.

Чтобы поставить точку под оценкой его действий в этом матче, я приведу цитату из английской газеты «Дейли миррор»: «В матче сборных СССР и ФРГ мы увидели образец высшего достижения современного вратарского искусства. Его продемонстрировал русский Яшин. Его акробатические прыжки, его реакция, точность выбора места не раз ставили в тупик западногерманских бомбардиров и вызывали восхищение зрителей».

В Яшине мне нравится, прежде всего, то, что интересы команды и надежность игры он всегда ставит на первое место. Что это значит? Ему чужда игра на эффект, на публику, он в любом случае откажется от красивого броска, от возможности взять мяч красиво, если обстановка позволяет действовать просто. Его первая заповедь: точность выбора места, предупреждение опасности.

Много говорят и пишут об открытиях Яшина, таких, как игра на выходах по всей зоне штрафной площади, взаимодействие с защитой, участие в завязывании атак… Я бы отметил, ради справедливости, что все эти элементы были присущи в известной степени и лучшим вратарям прошлого. Так, помнится, Планичку уже в его время хвалили за дерзкие перехваты; Хиден охотно выбрасывал мяч рукой, причем часто это были броски метров на пятьдесят, сразу создававшие остроту на поле… Великая заслуга Яшина перед мировым футболом состоит, на мой взгляд, в том, что он систематизировал все, что было накоплено вратарями прошлого, создал четкую, стройную вратарскую науку и неизменно совершенствует ее. Он стал эталоном и в то же время высшим выражением вратарского искусства.

Я с большой радостью вспоминаю о наших с ним личных встречах. Речевые различия нас не смущали: у нас был общий язык — футбол. Я понял, что Яшин любит его так же искренне, так же самозабвенно, так же бескорыстно, как любили его мы — люди старшего поколения.

Мне посчастливилось присутствовать на банкете в Лондоне, по случаю окончания очередного чемпионата мира. Здесь члены оргкомитета следующего первенства официально провозгласили Яшина в присутствии всех игроков, тренеров, руководителей и почетных гостей лучшим вратарем только что закончившегося турнира. Я видел, как искренне аплодировали этому сообщению Гордон Бенкс, Ганс Тилковски, Жюзе Ирибар и другие прославленные коллеги. Этой овацией они как бы подтверждали его полное право именоваться лучшим среди лучших.

Да что они! Я приведу вам другую историю. У меня есть неразлучный друг, фамилию которого позвольте мне не называть. Мы дружим более пятидесяти лет. Когда я был принят, в шестнадцатилетнем возрасте, вратарем в первую университетскую команду, мой друг стал добровольно носить чемоданчик, в котором лежали мои футбольные доспехи. Я сопротивлялся, но он молил: