Витус Беринг - Камчатские экспедиции

Глава 11

О нашем путешествии из Камчатки в Америку, что является третьей задачей нашей экспедиции, открытии нами неизвестных стран и островов, происшедших несчастных случаях и о прочем, виденном и пережитом нами.

В предыдущей, десятой, главе я уже сообщил о том, что наши корабли вышли, наконец, на Авачинский рейд, а следовательно, были вполне готовы к плаванию. Единогласно был также намечен первоначальный курс, которым предстояло идти в море, и сделаны все прочие приготовления, необходимые при дальнем морском плавании. Теперь я могу перейти к описанию самого нашего плавания.

4 июня 1741 года мы с Божьей помощью вышли под парусами при попутном ветре из Авачинской бухты в открытое море. Пакетбот «Святой Павел» вышел из бухты раньше, чем «Святой Петр», на котором я находился, и ожидал нас в открытом море. Соединившись, мы поплыли, как и условлено было на совещании, курсом SOtS до 46° северной широты.

Кроме того, было условлено, что если к тому времени мы не встретим земли, то изменим курс на O и OtN, а если, идя этим курсом, повстречаем землю, то пойдем вдоль ее берега курсом NOO или NW до 65° северной широты, а затем пойдем прямо на запад до Чукотского Носа, который является самой восточной оконечностью Азии, чтобы определить действительное расстояние по широте между Северной Америкой и Азией.

Мы рассчитывали уложиться в нашем плавании в такие сроки, чтобы к концу сентября снова вернуться в Авачинскую бухту. Все эти наши расчеты в действительности полностью оправдались бы, если бы вместо курса SOtS пошли курсом OtN, так как этим последним курсом мы через восемь дней могли бы достичь материка Америки[41].

На самом деле, однако, мы были все введены в заблуждение вышеупомянутой неверной картой и поплыли не только до 47-го, но далее до 45-го градуса северной широты, причем ушли на шестнадцать градусов к востоку от Авачинской бухты. А между тем, прежде чем выйти за пределы 47-й параллели, мы отошли к востоку на целых двадцать шесть градусов, так как, не найдя земли до широты 45°, мы изменили курс на OtN и ONO.

Отсюда ясно видно, что упомянутая карта была неверной и лживой, ибо в противном случае мы должны были бы перескочить через землю Хуана де Гамы. В этой карте я нахожу столько же истины, сколько в известии о мифической стране Иездо, о чем подробно рассказано в восьмой главе.

Было бы, однако, честнее сперва исследовать на самом деле такие неизвестные земли, прежде чем широко осведомлять плавающих об открытии берегов земли Иездо или земли де Гамы; в противном случае многие честные и храбрые люди, по необходимости бороздящие моря, бессовестно и возмутительно обманываются.

А таким людям, которые берутся утверждать непроверенные вещи, основанные только на предположениях, я бы посоветовал лучше совсем молчать, а если им уж так хочется пофантазировать и порассуждать, то делать это про себя и не давать посторонним людям в руки плодов своей фантазии; тогда, по крайней мере, никто не был бы обманут их домыслами.

Ведь громадная разница существует между составлением карты по донесениям, известиям, предположениям и отвлеченным домыслам – и составлением карты на основании личного опыта, собственных наблюдений и трудов.

Быть может, я слишком подробно останавливаюсь на этом вопросе, но я никак не могу оставить его, потому что кровь закипает во мне всякий раз, когда я вспоминаю о бессовестном обмане, в который мы были введены этой неверной картой, в результате чего рисковали жизнью и добрым именем. По вине этой карты почти половина нашей команды погибла напрасной смертью.

В таком состоянии растерянности и раздражения на широте 50° в бурю и туман мы разлучились с нашими товарищами, плывшими на «Святом Павле». По условию мы искали его в течение трех дней на той же параллели, на которой потеряли, но не могли, однако, найти. Мы пошли до 45° северной широты, затем повернули на OtN и ONO до 46° широты и отклонились на 26° долготы к востоку от Авачинской бухты, как уже указано выше.

Так как, однако, на всем этом пути мы не только не увидели земли, но и не встретили ни малейших ее признаков (вроде птиц, пла́вника, водорослей и тому подобных предметов, обычно встречающихся вблизи берегов), то мы начали менять наш курс на несколько более северный, как NO, NNO и, наконец, N. Мы с уверенностью рассчитывали таким путем встретить какие-нибудь земли, так как отошли уже на пятьдесят градусов по долготе к востоку от Авачинской бухты.

Об одном происшествии я не могу не рассказать. На довольно дальнем расстоянии справа по ходу корабля мы увидели на поверхности воды какой-то черный предмет, над которым кружилось множество морских птиц всевозможных пород.

Мы не могли догадаться, что это такое, бросили лот, которым не достигли дна, несколько изменили курс так, чтобы черный предмет, увиденный нами, остался не слишком далеко от нас, и в конце концов сумели разобрать, что это не что иное, как мертвый кит; тогда мы подплыли поближе к нему.

Вначале мы были несколько встревожены и полагали, что это, возможно, каменный риф, которого нам следовало опасаться, так как, плавая в совершенно неизвестных и никем не описанных водах, никогда нельзя быть уверенным в том, что все обстоит благополучно.

Убедившись, однако, в ошибочности такого предположения, мы снова успокоились и продолжали наше плавание, в общем, в направлении к северу. 16 июля, когда мы по обсервации находились на 58°38' северной широты, а по счислению отошли по долготе на 50° от Авачинской бухты к востоку, мы увидели землю к NtW от нас на расстоянии примерно двадцати пяти немецких миль от корабля. Перед нами находились необычайно высокие горы, покрытые снегом.

Мы поплыли дальше, стремясь подойти ближе к берегу, но из-за небольшой силы и переменчивости направления ветра не могли достигнуть его ранее чем 20 июля, когда вечером в 6 часов бросили якорь на глубине двадцати двух саженей на мягком глинистом грунте вблизи довольно большого острова, расположенного неподалеку от материка.

В 8 часов вечера мы послали к берегу шлюпку с заданием – разыскать пресную воду и нашу большую лодку с флот-мастером, ныне капитаном, Софроном Хитрово, чтобы подробнее разведать бухту и побережье и выяснить, не найдется ли более удобного рейда или гавани.

Лодка скоро вернулась к кораблю, и Хитрово доложил, что в проходе между несколькими островами, расположенными в недалеком расстоянии, имеется хороший рейд, в котором можно укрыться от ветров почти всех направлений.

Капитан-командор Беринг, видимо, был не очень расположен оставаться долго на этом месте. Хитрово рассказал, что на одном из островов он обнаружил несколько небольших построек, по всей вероятности возведенных жителями материка, приезжающими на этот остров для рыбной ловли. Он заметил также, что местные жители, очевидно, имеют топоры и ножи, так как их постройки обшиты гладкими досками и украшены резьбой.