Исай Абрамович - Книга воспоминаний

В речи, произнесенной 5 апреля 1927 года на собрании актива московской партийной организации, Сталин отстаивал пребывание компартии Китая в составе Гоминдана и отрицал возможность измены Чан-Кай-ши. Там же он заявил: «Бородин бодрствует». Факт произнесения этой речи отмечен в биографической хронике Сталина, но сама речь в собрании сочинений отсутствует. И по понятным причинам. Ровно через неделю после оптимистических высказываний гениального провидца, 13 апреля того же года Гоминдан устроил контрреволюционный переворот в Шанхае и кровавую баню шанхайским рабочим. И в мае 1927 года, в ответе Маргулину, который писал об отклонении Сталина от политики, провозглашенной Лениным на II Конгрессе Коминтерна, Сталин уже вообще ни слова не говорит ни о приеме Гоминдана в состав Коминтерна, ни о вступлении Китайской компартии в Гоминдан. Будто ничего этого вообще не было!

О том, как происходило подавление Гоминданом восстания шанхайских рабочих, подробно рассказал на ХV съезде ВКП(б) член Исполкома Коминтерна молодежи Хитаров, направленный в Китай Сталиным и присутствовавший в Шанхае во время контрреволюционного переворота.

Хитаров говорил о бездеятельности коммунистов, стоявших во главе Шанхайского правительства. Они объясняли свою пассивность тем, что гоминдановцы либо вообще отказывались принимать участие в работе шанхайского правительства, либо затягивали — как это делали левые гоминдановцы, возглавлявшие уханьское правительство — утверждение шанхайской администрации. Сил у шанхайского правительства было достаточно. О своей поддержке шанхайского восстания заявил командир Первой дивизии чанкайшистских войск Сей-о, предупредивший шанхайское руководство о готовящемся перевороте. Он заявил, что готов со своей дивизией остаться в Шанхае, чтобы вместе с шанхайскими рабочими бороться против военного переворота. Однако руководители восстания, боясь конфликта с Чан-Кай-ши отклонили его предложение — и Первая дивизия как ненадежная была выведена чанкайшистском командованием из Шанхая и заменена второй дивизией. Через два дня после этого военный переворот совершился, и шанхайские рабочие были расстреляны.

По личному указанию Сталина эта часть сообщения Хитарова была изъята из протоколов ХV съезда, ибо шанхайское правительство только выполняло директивы Сталина.

Какую же позицию занял Сталин после контрреволюционного переворота Чан-Кай-ши в Шанхае?

Вот что писал он в апреле 1927 г. в своих тезисах «Вопросы китайской революции», написанных для пропагандистов (9-й т. собрания соч. Сталина):

«Переворот Чан-Кай-ши означает, что в Южном Китае отныне будут два лагеря, два правительства, две армии, два центра — центр революции в Ухани и центр контрреволюции в Нанкине…

Это значит, что революционный Гоминдан в Ухани, ведя решительную борьбу против утилитаризма и империализма будет превращаться на деле в орган революционно-демократической диктатуры пролетариата и крестьянства…

Из этого следует, далее, что политика тесного содружества левых и коммунистов внутри Гоминдана приобретет на данном этапе особую силу и особое значение, что это сотрудничество отражает складывающийся союз рабочих и крестьян вне Гоминдана, что без такого сотрудничества невозможна победа революции». (Сталин, собр. соч., т.9, стр. 226–227)

Таким образом Сталин снова повторяет свой эксперимент, но теперь уже с левым Гоминданом.

Генеральный секретарь Китайской компартии снова поднял вопрос о выходе из левого Гоминдана. Он обратился за помощью и советом к Бородину, Тот сказал ему: «Я вполне согласен с вашей мыслью, но я знаю, что Москва никогда не позволит этого».

Это было в середине апреля 1927 года, а в конце мая того же года произошел контрреволюционный переворот «левого» Гоминдана в Ухани.

В двадцатых числах мая 1927 года в Москве происходило заседание VIII пленума ИККИ. Пленум осудил левую оппозицию (троцкистско-зиновьевский блок) за требование разрыва с «левым» Гоминданом. Телеграмма о контрреволюционном перевороте «левого» Гоминдана в Чанша пришла через несколько дней после того, как пленум осудил оппозицию. Сталин эту телеграмму от пленума скрыл.

«Изменить решение пленума ИККИ, — писал Чен-Ду-сю, — значило бы признать правоту оппозиции. На это Москва не могла пойти. Пусть гибнет Китайская революция, но да здравствует престиж сталинской бюрократии!» Когда Уханьское правительство окончательно стало на путь контрреволюционного разбоя, Москва разразилась следующей директивой:

«Порвать только с правительством Гоминдана, но не с Гоминданом».

Л. Д. Троцкий считал, что политика Сталина и Бухарина в Китае являлась пародией — не столько на большевистскую, сколько на меньшевистскую политику в 1905 году.

Троцкий был решительным противником вступления компартии Китая в Гоминдан, приема Гоминдана в Коминтерн, избрания Чан-Кай-ши почетным членом Исполкома Коминтерна. «Этим жестом, — говорил Л. Д. Троцкий, — Бухарин и Сталин демонстрировали „добрую волю“ в отношении Гоминдана и ударяли по компартии Китая».

Выше уже говорилось о том, что в ответ на требование представить Гоминдану списки присоединившихся к нему коммунистов, руководство компартии хотело создать свои вооруженные силы на случай нападения Гоминдана и просило советских советников о помощи. Представители СССР категорически отказали в помощи и отвергли план создания коммунистических вооруженных сил. Это поставило компартию Китая в зависимое от Гоминдана положение. И когда Чан-Кай-ши запретил демонстрации, подавил профсоюзы и направил войска для подавления революционных крестьян, компартия не смогла прийти к ним на помощь.

Руководство Компартии Китая снова обратилось в Коминтерн с просьбой разрешить выход из Гоминдана. Бухарин отверг эту просьбу как «ультрареволюционную ересь». Сталин присоединился к нему и предостерег руководство Китайской компартии от попыток создания Советов. Уже после того, как Чан-Кай-ши начал контрреволюционное наступление на рабочих Шанхая, Сталин и Бухарин в ответ на просьбу китайских коммунистов о помощи предложили им «передать контроль над Шанхаем Гоминдану». Через некоторое время Чан-Кай-ши репрессировал десятки тысяч китайских коммунистов.

5 марта 1926 года на закрытом заседании Политбюро ЦК ВКП(б) с докладом о Китайской революции выступил Л. Д. Троцкий. Он сказал в этом докладе: «Политика компартии должна оставаться независимой от соображений советской дипломатии. Последняя может заключать сделки с буржуазными правительствами, а дело революционеров свергать это правительство».