Александр Андреев - Князь Довмонт Псковский

Н.М. Карамзин. История государства российского. М, 1994.

Приложение 8. С.М. Соловьев о Довмонте

На западе по прежнему шла борьба с литвою и немцами. В Литве в это время произошли усобицы, вследствие которых прибежал в Псков один из Литовских князей, именем Довмонт, князь нальшанский, с дружиною и c целым родом, принял крещение под именем Тимофея и был посажен псковитянами на столе святого Всеволода: здесь в первый раз видим то явление, что русский город призывает к себе в князья литвина вместо Рюриковича, явление любопытное, потому что оно объясняет нам тогдашние понятия и отношения, объясняет древнее призвание самого Рюрика, объясняет ту легкость, с какою и другие западные русские города в это время и после подчинялись династии князей литовских. Псковичи не ошиблись в выборе: Довмонт своими доблестями, своею ревностию по новой вере и новом отечестве напомнил Руси лучших князей ее из рода Рюрикова – Мстиславов, Александра Невского. Чрез несколько дней после того, как псковичи провозгласили его князем, Довмонт, взявши три девяноста дружины, отправился на Литовскую землю и повоевал свое прежнее отечество, пленил родную тетку свою, жену князя Гердена, и с большим полоном возвратился во Псков.

В следующем 1267 году новгородцы с Довмонтом и псковичами ходили на Литву и много повоевали.

В 1268 году новгородцы собрались было опять на Литву, но на дороге раздумали и пошли за Нарову к Раковору (Везенберг), много земли попустошили, но города не взяли и возвратились домой; но скоро потом решились предпринять поход поважнее. Новгородцы выступили в поход под предводительством семи князей, в числе которых был и Довмонт с псковичами. Когда достигли реки Киголы 18 февраля, то вдруг увидели перед собой полки немецкие, которые стояли, как лес дремучий, потому что собралась вся земля немецкая, обманувши новгородцев ложною клятвой. Русские, однако, не испугались, пошли к немцам за реку и начали ставить полки: псковичи стали по правую руку, князь Димитрий Александрович с переяславцами и с сыном великого князя Святославом стала по правую же руку повыше; по левую стал другой сын великого князя, Михаил, с тверичами, а новгородцы стали в лице железному полку против великой свиньи и в таком порядке схватились с немцами. Было побоище страшное, говорит летописец, какого не видали ни отцы, ни деды; русские сломили немцев и гнали их семь верст вплоть до города Раковора; но дорого стоила им эта победа: посадник с тринадцатью знаменитейшими гражданами полегли на месте, много пало и других добрых бояр, а черных людей без числа, иные пропали без вести, и в том числе тысяцкий Кондрат. Сколько пало неприятелей, видно из того, что конница русская не могла пробиться по их трупам. Довмонт с псковичами хотели воспользоваться победой, опустошили Ливонию до самого моря. Латины (немцы), собравши остаток сил, спешили отомстить псковичам: пришли тайно на границу, сожгли несколько псковских сел и ушли назад, не имея возможности предпринять что-нибудь важное; их было только 800 человек; но Довмонт погнался за ними с 60 человек дружины и разбил. В следующем 1269 году магистр пришел под Псков с силою тяжкою, 10 дней стояли немцы под городом и с уроном принуждены были отступить, между тем явились новгородцы на помощь и погнались за неприятелем, который успел, однако, уйти за реку и оттуда заключить мир на всей воле новгородской. Датчане также прислали просить мира: «Кланяемся на всей вашей воле, Наровы всей отступаемся, только крови не проливайте». Новгородцы подумали и заключили мир на этих условиях.

С.М. Соловьев История России с древнейших времен. М, 1990.

Приложение 9. Святой благоверный князь Домант-Тимофей Псковский. Биографический очерк

(Составил И.И. Василев. Псков, 1899)

От составителя.

20 мая 1899 года исполняется 600 лет со дня смерти святого благоверного князя Доманта-Тимофея Псковского. Несомненно, воспоминание о знаменитых деяниях князя-защитника и покровителя Пскова – должно занять желаемое место в числе других обычных юбилейных торжеств. Предлагаемый мною биографический очерк может хотя несколько удовлетворить этому желанию.

Не имея однако в виду писать исследование о благочестивой жизни и славных деяниях князя, при ограниченности провинциальных научных средств, я желаю воскресить в памяти хотя бы бледный облик этой замечательной, но почти забытой в нашей истории личности. Этого требует сама справедливость. В многочисленных исторических произведениях наших ученых о Доманте говорится вскользь, а в школьных учебниках имя его и не упоминается. Между тем, более внимательное изучение эпохи того времени убеждает, что в истории Русского государства, в развитии его государственных устоев, Домант по своим деяниям занимает хотя и не равное место с главными печальниками и устроителями Русской земли, как например Александр Невский и другие, но весьма близко к ним. Деяния князя Доманта ожидают еще своего исследователя. Однако и по настоящим данным можно сказать, что Доманту Россия обязана целостью своих исконных западных границ и сохранением всей северо-западной ее части. Его преданность и любовь к святой вере православной, его искреннее уважение к новому своему отечеству составляли основу внутренней его политики, а славные его победы и постройка каменной крепости по западным образцам поддерживали внешнюю неприкосновенность Псковского княжества. Оба политических направления он выразил перед одной из битв в теплых словах, обращенных к своим соратникам: «братья, мужи Псковичи, кто стар, то отец, а кто млад, тот брат! Предлежит нам живот или смерть… Братья, мужи Псковичи, потягнете за святую Троицу и за святые церкви, за свое Отечество». Эти слова призыва к единению всех граждан в важных делах составили основу внешнего и внутреннего политического строя Пскова. Они повторяются чрез весь ряд последующих лет. Они звучат и в той знаменательной речи, которую произнесли псковичи, когда великий князь московский Василий Иванович предложил псковичам упразднить вечевое правление и снять вечевой колокол. «Бог волен да государь в своей отчине во граде Пскове». Не сепаративные, лишь псковские стремления руководили действиями князя, а общее отечество – Русское государство. «Потягнете за свое отечество». Поэтому с переменой даже внутреннего правления Псков остался Псковом.

Напиравший на Псковскую землю католицизм не встретил здесь ожидаемого приема, а рыцарские стремления овладеть и самым княжеством останавливались при его границах и далее захвата нескольких сел или покосов не распространялись. Внутреннее единение граждан и устроенная Домантом боевая сила делали невозможным то, что казалось легким. Это лучше всего показывает стяжавшая Пскову вечный лавровый венок знаменитая баториевская осада. Никто из самых прозорливых политиков того времени не смел думать, что небольшой сравнительно город, оставленный самому себе, мог противостоять множеству лучших европейских воинов. Тем не менее это случилось. Еще жива была тогда память о благоверном князе Доманте. Справедливо Карамзин, заканчивая описание русско-польской войны во время Иоанна Грозного сказал: «То истина, что Псков или Шуйский – прибавим от себя – по неисследованной еще причине, спас Россию от величайшей опасности и память о сей важной заслуге не изгладится в нашей истории, доколе мы не утратим любви к отечеству и своего имени». История говорит, что не мало древних удельных княжеств (Полоцк, Смоленск, Витебс и другие) поступились своими землями для образования государств, враждебных коренной Руси или Москве (польско-Литовское королевство). Даже Новгород поступился своими владениями шведам, и Петру Великому пришлось отвоевывать прежние новгородские владения для постройки назначенной им новой столицы. Границы же Псковской области остались неприкосновенными. Удачные войны Грозного в Ливонии, присоединение ее к России при Петре Великом обязаны тому, что Псков хранил, улучшал, усовершенствовал свою крепость, которая представляла как бы копье, воткнутое Домантом для указания неприкосновенной границы русских владений. Во всех походах в Ливонию русских войск тыл армии был обеспечен Псковскую крепостию. Совсем в ином виде представлялась бы нам Россия, если бы и у Пскова, как у Полоцка, Витебска и других древних городов образовались владения шведские или германские, на подобие Польско-Литовского королевства. Историческое значение Пскова обходится нашими историками по той простой причине, что научно-исторические работы относятся к тому времени, когда Псков обнищал настолько, что самое имя его не многим было известно. Он напоминал собой сохранившиеся до сего времени холмы икурганы древней Руси, мимо которых одинаково проходят и историки и вообще любители родного прошлого с чувством уважения с бывшим созидателем их, но не более. На что они теперь? В том виде, в каком они дошли до нас, им нет места в современной жизни. Но прежде чем раскрывать веками наложенные наслоения непременно ставится вопрос: окупится ли этот труд? Ныне Псков богат развалинами и беден и исторической литературой. Скудость критического материала в связи с бедностью исторической литературы делят факты рассматриваемой эпохи на две категории: события действительные, бывшие под пером ученого критика, и события вероятные, предполагаемые, дошедшие до нас в виде непроверенных устных или письменных преданий. Это обстоятельство побудило автора биографический очерк разделить на две части: а) Систематическое изложение жизни князя и б) Примечания. В первой изложены факты, признаваемые автором достоверными, а отдел примечаний составлен из статей, относящихся до разрешения вопросов неустановленных, фактов невыясненных, требующих еще историко-критического резца.