Моя бесстрашная героиня - Владимир Абрамович Цесис
Несмотря на то, что она никогда не жаловалась, иногда она проговаривалась о том, что действительно было у нее на уме, когда я настойчиво спрашивал ее, как она себя чувствует. Сначала она отвечала, что, мол, хорошо, но иногда я слышал, когда она как бы про себя добавляла: «Я живу для тебя и для наших детей». Постепенно, ее обычное мировоззрение, мировоззрение здорового человека все больше и больше, согласно законам природы, менялось на мировоззрение человека, страдающего хроническим недугом. Постоянные обострения ракового процесса вынудили ее прекратить работу с сыном над материалами Холокоста. Главными и самыми успешными способами бегства от болезни, помимо чтения, для нее оставались разговоры с друзьями по телефону и изучение иврита. Она все еще продолжала что-то делать по дому, но теперь я сопровождал ее, когда она ходила за покупками. При всём при этом Марина воспринимала жизнь не как обременение, а как подарок судьбы.
Желудок – зеркало души
Напряжение, связанное со здоровьем Марины, сказалось и на мне. Больше всего пострадал мой желудок. Изжоги, от которых я страдал с детства, усилились, и теперь, кроме сильнодействующих антацидов, мне приходилось пригоршнями глотать средства, нейтрализующие желудочную кислоту. Будучи сама серьезно больной, Марина всегда была внимательна к моим нуждам. Как и все предыдущие годы, она была моим ангелом-хранителем, вернее, теперь она была моим «замедленным в движениях» ангелом-хранителем, и когда я в очередной раз шел к врачу, она неизменно настаивала на том, чтобы сопровождать меня.
Враг не дремлет
Тем временем, оставаясь человеком, который никогда не переживает о том, что случится завтра, Марина уже не могла избежать ударов болезни. Вскоре стало очевидным, что серьезная болезнь начала взимать с нее мзду.
Дважды, когда мы задушевно беседовали и когда казалось, что наши души сливались воедино, она смотрела мне в глаза и спокойным печальным голосом, как бы про себя, выговаривала вполголоса: «Бедный Вовка, тебе будет очень тяжело без меня».
– Прекрати предсказывать то, что предсказать невозможно, Марина, – возражал я. – Ты только вспомни, 20 лет назад я перенес пять операций шунтирования сердца. Ты вполне могла стать вдовой, но с божьей помощью мы уйдем из этого мира в один день.
Моя Джульетта ничего не отвечала в ответ. Она только закрывала свои усталые глаза, печально качала головой и повторяла как бы про себя, тихим голосом: «Бедный, бедный Вовка». Я возражал и просил ее снова и снова прогнать мрачные мысли и продолжать то, что она делала успешно все эти годы, продолжать сражаться. Марина не отвечала, но я знал, что она будет продолжать бороться за жизнь не столько ради себя, как ради тех, кого любила и кому она была без оговорок предана. Марина была моим образцом для подражания. Следуя ее примеру, я гнал от себя мрачные мысли о жизни. На нашем заслуживающем доверия корабле надежды, который не боялся ни ураганов, ни штормов, мы продолжали плыть по широкому потоку нашей жизни.
Внешность должна быть привлекательной
Лечение химиотерапевтическими препаратами требует жертв, и женщин, страдающих злокачественными заболеваниями, можно иногда отличить по драматическому отсутствию волос не только на голове, но также по отсутствию бровей и ресниц. Степень потери волос зависит от того, какой препарат используется при химиотерапии. За долгие годы лечения волосы Марины несколько раз исчезали полностью, иногда частично и столько же раз до некоторой степени вырастали вновь. То же происходило с бровями и ресницами.
При очередной смене противоракового препарата волосы иногда отрастали, словно ниоткуда, в соответствующих частях тела. В этом случае вновь отросшие ресницы, брови и волосы на голове вновь украшали прекрасное лицо Марины. В соответствии с возрастом, волосы были седыми, а вот новые ресницы и брови всегда темными. В те периоды, когда она была без волос, а это подчас могло длиться по несколько лет, она носила разные головные уборы, шляпку-колокол, шляпу с полями или тюрбаны.
Марина стала принимать Afinitor в феврале 2017 года, а три месяца спустя нас ожидал большой сюрприз. Я всегда думал, что поседевшие волосы не могут обрести их оригинальный цвет. Я ошибался. Марина ненавидела головные уборы и была счастлива ходить с непокрытой головой. Через пару месяцев после начала приема препарата Afinitor у нее не только заметно отрасли волосы, но, по крайней мере, половина их приобрела темный цвет, что заметно ее украшало, к нескрываемой радости Марины.
Рак продолжал свое гнусное дело, но Марина не переставала заботиться о своей внешности. А потом она стала тщательно заботиться не только о своем гардеробе, но также и моем. Сначала я не мог понять, откуда у меня вдруг взялись новые рубашки, брюки и даже пару костюмов. Когда я протестовал против ненужных, как мне казалось, вещей, Марина молча выслушивала меня, ничего не говоря в ответ, пока однажды посреди моих горячих протестов против появления очередной новой вещи, меня наконец, осенило. Я смог прочитать это в ее глазах. Никогда не забывая о тех, за кого она чувствовала ответственность, она готовила меня к тому времени, когда ее, Марины, с ее заботами, больше не будет рядом со мной.
Мы – живые
За все то долгое время, пока я наблюдал многочисленных жертв грозных заболеваний, меня не переставало удивлять их мужество и способность сохранять чувство собственного достоинства. Сталкиваясь с трудностями, вся степень серьезности которых была доступна только их пониманию, они продолжали жить с высоко поднятой головой. Перед лицом неминуемого постепенного исчезновения из мира бесчисленных чудес, где они живут, эти люди, в неведомом и невидимом – к счастью для многих – мире онкологии, перефразируя слова популярной американской песни, имеют мужество вести себя так, будто они собираются «жить вечно» и словно они «никогда не перестанут жить». Все эти бесчисленные жертвы смертельных болезней заслуживают похвал и истинного восхищения. Что касается Марины, она до последнего вздоха не верила в то, что ее страдания не напрасны и не теряла желания жить.
Теперь, когда Марина постепенно покидала мир
