Булгаков. Мои воспоминания - Любовь Евгеньевна Белозерская-Булгакова
В 1962 году в серии «Жизнь замечательных людей» вышла биография Мольера М. А. Булгакова. Тридцать лет прошло после ее написания!
В свое время основатель серии Горький, прочитав рукопись Булгакова, сказал главному редактору Александру Николаевичу Тихонову (Сереброву):
– Что и говорить, конечно, талантливо. Но если мы будем печатать такие книги, нам, пожалуй, попадет…
Я тогда как раз работала в «ЖЗЛ», и А. Н. Тихонов, неизменно дружески относившийся ко мне, тут же, по горячим следам, передал мне отзыв Горького.
В примечании к биографии Мольера профессор Г. Бояджиев упрекал Булгакова в том, что он уделяет внимание версии о предполагаемом отцовстве Мольера: будто бы Арманда Бежар, ставшая впоследствии его женой, была его собственной дочерью от Мадлены Бежар. «Враги великого писателя, – писал проф. Бояджиев, – обвиняли его в кровосмесительном браке. Новейшая научная мольеристика опровергла эту клевету».
Но вот передо мной газета «Юманите» от 11 июня 1963 года, которую уж никак нельзя заподозрить во враждебном отношении к Мольеру. Читаю заголовок: «Нуждается ли Арманда Бежар в оправдании?»
«В 1663 году в церкви Сен-Жермен Оксоруа состоялось бракосочетание Жана-Батиста Поклена, так называемого Мольера, с Армандой Бежар. Она была создательницей главных женских ролей в произведениях великого писателя. Роли эти, как утверждают, писались специально для нее и отражали многие черты ее характера: Элиза в «Критике жизни женщин», Эльмира в «Тартюфе», Селимена в «Мизантропе», Элиза в «Скупом».
Имя Арманды Бежар связано со многими загадками: была ли она сестрой или дочерью Мадлены Бежар, возлюбленной совладелицы театра Мольера? Или собственной дочерью Поклена? Сделала ли она несчастным Мольера или наоборот: пожилой, больной, ревнивый муж сделал ее жизнь невыносимой? Жан Берже и мадам Шёвалле постараются ответить на все эти вопросы в своем докладе, названном ими «Славные имена прошлого», который состоится в Медоне, в доме, где Арманда Бежар жила после смерти своего мужа.
Мы увидим также сцену из «Мещанина во дворянстве», сыгранную Жаном-Полем Русийоном, и сцену из «Мизантропа», исполненную Франсуазой Кристоф и Рено Марн».
(Четверг, в 19 часов, 10 м.)
М. А. Булгаков писал своего Мольера в 1932-33 годах, а французы через тридцать лет публично еще обсуждают вопрос: не была ли Арманда Бежар дочерью прославленного драматурга? Вот и выходит, что точка зрения официальной мольеристики не обязательна даже и для самих французов.
На том же широком писательском дыхании, что и «Бег», была написана фантастическая пьеса «Адам и Ева» (1931 г.).
Пьесе своей автор предпослал цитату из произведения «Боевые годы»: «Участь смельчаков, считавших, что газа бояться нечего, всегда была одинакова – смерть!» И тут же, чтобы смягчить тяжелое впечатление, привел и другую, мирную цитату из Библии: «… И не буду больше поражать всего живущего, как я сделал. Впредь во все дни Земли сеяние и жатва не прекратятся…» Профессор химии академик Ефросимов сконструировал аппарат, нейтрализующий действие самых страшных, самых разрушительных газов. Его изобретение должно спасти человечество от гибели. Глубокий пацифизм характеризует академика Ефросимова. Об этом свидетельствует следующий диалог. Летчик Дараган спрашивает Ефросимова:
– Профессор, вот вы говорили, что возможно такое изобретение, которое исключит химическую войну?
Ефросимов. Да.
Д а р а г а н. Поразительно! Вы даже спрашивали, куда его сдать?
Е ф р о с и м о в (морщась). Ах, да. Это мучительнейший вопрос. Я полагаю, что, чтобы спасти человечество от беды, нужно сдать такое изобретение всем странам сразу.
Но пацифизм академика не только не встречает сочувствия среди окружающих, наоборот, вызывает подозрительность и рождает мысль о его предательстве.
Катастрофа все же неизбежна. Мастер, делавший футляр для аппарата, принес его слишком поздно.
На фоне мировой катастрофы сталкиваются различные судьбы и характеры.
М. А. читал пьесу в Театре имени Вахтангова в том же году. Вахтанговцы, большие дипломаты, пригласили на чтение Я. И. Алксниса, начальника Военно-воздушных сил Союза… Он сказал, что ставить эту пьесу нельзя, так как по ходу действия погибает Ленинград.
Конечно, при желании можно было подойти к этому произведению с другими критериями. Во-первых, изменить название города, а во-вторых, не забывать, что это фантастика, которая создает и губит – на то она и фантастика – целые миры, малые планеты…
Здесь же, на Большой Пироговской, был написан «Консультант с копытом» (первый вариант в 1928 году), легший в основу романа «Мастер и Маргарита». Насколько помню, вещь была стройней, подобранней: в ней меньше было «чертовщины», хотя событиями в Москве распоряжался все тот же Воланд с верным своим спутником – волшебным котом. Начал Воланд также с Патриарших прудов, где не Аннушка, а Пелагеюшка пролила на трамвайные рельсы роковое постное масло. Сцена казни Иешуа была так же прекрасно-отточенно написана, как и в дальнейших вариантах романа.
Из бытовых сцен очень запомнился аукцион в бывшей церкви.
Аукцион ведет бывший диакон, который продает шубу бывшего царя…
Несколько строк в «Мастере» пронзили меня навсегда в самое сердце.
«Боги, боги мои! Как грустна вечерняя земля! Как таинственны туманы над болотами. Кто блуждал в этих туманах, кто много страдал перед смертью, кто летел над этой землей, неся на себе непосильный груз, тот это знает. Это знает уставший. И он без сожаления покидает туманы земли, ее болотца и реки, он отдается с легким сердцем в руки смерти, зная, что только она одна <успокоит его>».
Строки эти – скорбный вздох – всегда со мной. Они и сейчас трогают меня до слез…
В описании архива Михаила Булгакова (выпуск 37 «Записки отдела рукописей», Ленинская библиотека) подробно рассматриваются все варианты романа «Мастер и Маргарита», т. е. история его написания, однако отмечается: «Нам ничего не известно о зарождении замысла второго романа».
Вот что по этому поводу могу рассказать я. Когда мы познакомились с H. Н. Ляминым и его женой, художницей Н. А. Ушаковой, она подарила М. А. книжку, в которой делала обложку, фронтисписную иллюстрацию «Черную карету» и концовку. Это «Венедиктов, или Достопамятные события жизни моей». Романтическая повесть, написанная ботаником X, иллюстрированная фитопатологом У». Москва, V год Республики». Автор, нигде не открывшийся, – профессор Александр Васильевич Чаянов.
Н. Ушакова, иллюстрируя книгу, была поражена, что герой, от имени которого ведется рассказ, носит фамилию Булгаков. Не меньше был поражен этим совпадением и Михаил Афанасьевич.
Все повествование связано с пребыванием Сатаны в Москве, с борьбой Булгакова за душу любимой женщины, попавшей в подчинение к Дьяволу. Повесть Чаянова сложна: она изобилует необыкновенными происшествиями. Рассказчик, Булгаков, внезапно ощущает гнет, необычайный над своей душой, «казалось… чья-то тяжелая рука опустилась на мой мозг, раздробляя костные покровы
