Гибель советской империи глазами последнего председателя Госплана СССР - Владимир Иванович Щербаков
Михаил Сергеевич предпринял попытку опереться на население страны, понимая, что среднее звено партийного аппарата и аппарата управления его не поддерживает, тем самым он стремился преодолеть отторжение реформ с стороны так называемой командно-административной системы.
Мышление нашего генерального секретаря подсказывало: «Стихийные процессы нельзя отменить, но их можно направлять или использовать для достижения желательной цели» [61].
Более того, М. С. Горбачёв выдвинул тогда же идею создания специальных рабочих комитетов, которые в обход партийных органов станут проводниками его реформаторских планов.
Это подтверждает и сам Михаил Сергеевич: «Я сказал тогда, что поддерживаю эту идею. “Мы должны опираться во всей работе на ведущую, решающую силу нашего общества – рабочий класс, на его организованность, ответственность, приверженность социализму и политике, которую мы сейчас осуществляем в рамках перестройки. Но мы не можем игнорировать то, что рабочие в последнее время остро ставят перед нами вопросы… Может быть, настало время создавать какие-то комитеты в помощь перестройке, против саботажников перестройки?”»[62].
Свою роль в разжигании забастовочного движения сыграли местные власти, в силах которых было оперативно выполнить многие требования шахтёров, но они по разным причинам решили сначала пустить ситуацию на самотёк, а потом и «возглавить» её.
Даже М.С. Горбачёв возмутился: «Разве это дело, что сейчас комиссия рассматривает вопросы, относящиеся к обустройству посёлков, к тому, как работают транспорт, водопровод, торговля. Или разве нельзя было решить вопросы, связанные с ночными работами, вечерними работами, сколько и когда иметь выходных дней, общий выходной день шахтёрам нужен или не нужен. И так далее»[63].
А тем временем «низы» обратили свой гнев на всю государственную систему. И действия шахтёров напугали руководство страны. М. С. Горбачёв признавался через много лет, уже пережив испытанный страх: «В Польше прежняя система зашаталась, когда силезские шахтёры поддержали гданьских портовиков, начались стачки, локауты, голодовки. Думаю, то же можно сказать и о нас: быстрое разрушение просуществовавшего 70 лет общественного устройства началось с волнений шахтёров – одного из самых крупных и боевых отрядов рабочего класса, на который, по идее, опиралась советская власть» [64].
Шахтёрская забастовка на Донбассе, на родине Н.И. Рыжкова, началась 15 июля на шахте «Ясиновская-Глубокая», где третья добычная смена отказалась спуститься в забои, мотивируя это отсутствием условий для нормальной работы.
В требованиях, адресованных министру угольной промышленности СССР Щадову и руководству объединения «Макеевуголь», было 38 пунктов. Там говорилось о существенном увеличении шахтёрского отпуска, дополнительной оплате за ночные смены, о совершенствовании пенсионного обеспечения, обеспечения тружеников угольной промышленности продуктами питания в соответствии с медицинскими нормами, приравнивание к производственной травме заболевания силикозом и антрокозом с последствиями, вытекающими отсюда, а работающим женщинам – предоставления оплачиваемого отпуска по уходу за ребёнком до трёх лет. По количеству и своему характеру требования в Макеевке были очень схожи с обращением шахтёров Междуреченска и других районов Кузбасса. Практически все требования относились к зоне ответственности Госкомтруда.
18 июля вечером не работали 39 шахт области из 121. На следующий день в Донецкой области прекратили работу 67 шахт и шахтоуправлений, а также ряд шахтостроительных управлений. Рабочие вышли на улицы и площади городов. Многотысячные митинги шахтёров продолжались иногда сутки и более.
При этом необходимое количество работников было выделено для сохранения жизнедеятельности шахт, поддержания порядка. Бастующие образовывали забастовочные комитеты.
18 июля, вечером, к зданию обкома партии и облисполкома организованно пришли тысячи горняков с двух шахт Донецка, а 21 июля к ним присоединились коллективы ещё восьми угольных предприятий, в том числе и образцовой во всём шахты имени А. Засядько. Митинг продолжался до рассвета. Был образован городской стачечный комитет во главе с рабочим шахты «Южнодонбасская» В. Бокаревым. Митинги проходили и в других городах области.
20 июля на Донбассе стояли уже 88 шахт и несколько шахтостроительных управлений. Всего забастовкой охвачено более 43 тыс. трудящихся, в том числе более 15 тыс. рабочих очистных забоев, более 10 тыс. проходчиков.
Общее количество горняков, которые за время забастовки оставили работу, превысило 222 тыс. человек.
Премьер-министром были оперативно сформированы комиссии во главе с его заместителями, и они немедленно разъехались по шахтёрским регионам.
Безвылазно находился в Кузбассе и Донбассе и вёл бесконечные разговоры в самый горячий момент назначенный министром угольной промышленности М. И. Щадов.
Щербаков В. И.: «Перед поездкой в Донбасс я на один день с первой командой во главе с Н. Н. Слюньковым попал в Междуреченск, чтобы ознакомиться с ситуацией, после чего меня отозвали. А Михаил Иванович здесь провёл и до этого много бессонного времени, после чего полетел с нами в Донецк. Так что поспать он смог только в самолёте».
Министр тогда прославился на всю страну тем, что прямо в эфире сгоряча послал на три буквы кемеровского особенно надоедливого телерепортёра.
Рыжков Н.И.: «Хамство, конечно, кто спорит, но вот ведь по-человечески понимаю Щадова, ибо сам каждый день был близок к подобному “движению души”»[65].
22 июля в центральной прессе публикуются решения работающей в Кузбассе комиссии ЦК КПСС, Совета министров СССР и ВЦСПС, подписанные министром угольной промышленности СССР М. И. Щадовым. В нём даются задания другим ведомствам. Вот, в частности, что должен был сделать Госкомитет, возглавляемый В. И. Щербаковым:
«12. Госкомтруду СССР, ВЦСПС рассмотреть при подготовке нового пенсионного закона вопросы, связанные с льготным исчислением стажа трудящихся разрезов, автобаз, ПТУ по отдельному перечню, а также об учёте в льготном стаже периода болезни трудящихся, связанного с производственным травматизмом или профессиональными заболеваниями, повлёкшими наступление инвалидности.
13. При подготовке проекта Закона о пенсиях Госкомтруду СССР совместно с ВЦСПС рассмотреть и доложить Совету Министров СССР предложения о предоставлении права для трудящихся ВГСЧ и занятых на подземных и открытых работах в угольной промышленности при стаже работы на этих работах свыше 25 лет выхода на пенсию независимо от возраста с установлением пенсии в размере 70 % заработка, для начисления пенсии брать любые 5 лет из последних 15 лет.
14. Поручить Госкомтруду СССР совместно с ВЦСПС рассмотреть и внести в Совет Министров СССР в сентябре вместе с проектом Закона о пенсиях предложения о зачёте в подземный и льготный стаж работы для установления пенсии на льготных условиях в период
