Русская Италия - Сергей Юрьевич Нечаев
Похоронен Паоло Трубецкой на кладбище в Суне, в предместье Интры. Он покоится под плитой с почти стертой надписью «Paolo Troubetskoy». Могила его находится в самом центре кладбища, на перекрестке главных аллей, но она сильно заросла кустарником, а серый гранит запылился. Нет ни цветка, ни венка. Долгое время сюда приходила какая-то женщина, которая ухаживала за могилой, но потом и ее не стало. Как говорится, Sic Transit Gloria Mundi («Так проходит мирская слава»).
Кроме Паоло Трубецкого под этой же плитой нашли упокоение его мать, умершая в 1917 году, младший брат Луиджи, умерший в 1958 году, и две его жены – А. Барони, скончавшаяся в 1921 году, через несколько месяцев после бракосочетания, и М. Лаини, умершая в 1987 году. Удивительно, но Палланца, обязанная Паоло Трубецкому своей мировой славой, не позаботилась даже о цветах на его могиле. Правда, в этом городе именем Паоло Трубецкого названа одна из главных улиц (еще одна via Paolo Trubetskoy есть в Милане).
Недолго живший в России и говоривший по-русски с сильным акцентом, Паоло Трубецкой очень много сделал для русского искусства. Его глубина проникновения в образ и своеобразие изобразительной манеры оказали огромное влияние на развитие отечественной скульптуры. Паоло Трубецкой, этот русский итальянец, по праву считается представителем импрессионизма в скульптуре, снискавшим славу «первого из русских ваятелей, работающего с такой поразительной и опоэтизированной близостью к природе».
Глава пятнадцатая
Татьяна Павлова: русская звезда итальянской сцены
Татьяна Павлова стала для меня больше, чем первым режиссером, моим первым учителем… она отнеслась ко мне, как к сыну. Она стала для меня «эхом великой школы» русского театра, и благодаря ей я стал самонадеянно считать себя итальянским учеником основателей МХАТа Станиславского и Немировича-Данченко.
Витторио Де Сика
Татьяна Павловна Зейтман, известная как Татьяна Павлова, появилась на свет в городке Белопавловичи в 1893 году. Родилась она в мещанской семье и детство и юность провела на Украине. В пятнадцатилетием возрасте она бежала из дома, так как подруги убедили ее, что у нее большой талант и ей непременно нужно показаться какому-нибудь знаменитому режиссеру. В результате девочка подалась в Екатеринославль (ныне – Днепропетровск) и, замирая от страха, заявилась в местный театр, где как раз гастролировала московская труппа Павла Николаевича Орленева (Орлова), в недалеком будущем народного артиста республики, прославившегося организацией спектаклей для крестьян под открытым небом.
И вот тут-то и случилось то самое чудо, о котором мечтают все провинциалки, жаждущие актерской славы. Дело в том, что у П.Н. Орленева была гражданская жена – актриса Алла Назимова. Режиссер обожал ее, но она эмигрировала в Америку и тем самым нанесла ему глубокую душевную рану. На свое счастье, Татьяна оказалась как две капли воды похожей на бывшую приму орленевской труппы. Это и решило дело: потрясенный сходством П.Н. Орленев взял заявившуюся к нему девочку на гастроли.
Естественно, поначалу у нее ничего не получалось. Режиссер нервничал, ругался, а потом вдруг понял, что влюбился.
Биограф Татьяны Павловой М.Г. Литаврина пишет:
«Она, будто Золушка после призрачного спектакля-бала, превращалась в маркитантку стареющего рыцаря сцены и сиделку при алкоголике. Позже, случайно встретившись в Венеции с Назимовой, уже звездой американского немого кино, Павлова поймет, что никакого внешнего сходства у них не было и нет. И только горячечное воображение Орленева, подогреваемое прихлебателями, заставляло других видеть в ней миражного «двойника». Но она приняла эту ситуацию как данность и, бесконечно увлеченная в ту пору Орленевым, попыталась заменить ему Назимову во всем. Изнанка русской провинциальной сцены открылась ей во всей грязи».
П.Н. Орленев, как кипрский царь Пигмалион, начал ваять свою новую Галатею. Татьяне был придуман творческий псевдоним Павлова, и она получила свою первую роль Агнесс в пьесе по поэме Генрика Ибсена «Бранд». Главного героя играл сам маэстро. А потом начались гастроли, и режиссер уже представлял всем Татьяну как свою жену.
В этот момент в дело вмешались родители Татьяны, которым все это очень и очень не нравилось, и они вынудили дочь порвать с пользовавшимся дурной славой режиссером. Разрыв Татьяна переживала весьма болезненно.
* * *
Через несколько лет Татьяна вышла замуж за артиста оперетты черноглазого красавца-одессита Михаила Ивановича Вавича.
После 1910 года Татьяна Павлова уже играла у самых модных режиссеров того времени, и это дало ей возможность получить отличный профессиональный фундамент для дальнейшей итальянской карьеры, о которой в то время девушка не могла и мечтать. Театральный сезон 1915–1916 годов она работала в Московском драматическом театре братьев Суходольских, открытом в саду «Эрмитаж» в 1914 году. Среди сыгранных ею ролей значились Грушенька в «Братьях Карамазовых», Маргарита Готье в «Даме с камелиями» и другие.
Революционные события резко изменили судьбы артистов. Театры закрылись, а их работники разбредались кто куда. Среди многих за пределами России оказался и Михаил Вавич. Популярного певца «подобрал» эмигрировавший к тому времени московский театр-кабаре «Летучая мышь». С ним артист отправился за границу, с успехом выступая в Румынии, Германии, Италии и Америке. Там, в Америке, он и остался и с 1925 года начал сниматься в голливудских фильмах. Бесконечные съемки «съедали» много времени и сил, и артист умер от сердечного приступа в Калифорнии. В это время мужу Татьяны Павловой было всего сорок пять лет.
* * *
В 1921 году эмигрировала и сама Татьяна Павлова. Она уехала в Италию, где организовала свою труппу и работала в ней как актриса, режиссер и директор. В Италии она пропагандировала русскую драматургию, принципы актерского искусства, сложившиеся во МХАТе. На итальянском языке были поставлены пьеса А.Н. Островского «Бесприданница» (1926), спустя год – «На дне», а потом «Фальшивая монета» М. Горького.
Очень важно отметить следующий факт. Обычно иностранные актеры становятся заложниками своего акцента и играют роли только весьма специфического толка. Татьяна Павлова повела себя иначе: свою итальянскую карьеру она начала с изучения итальянского языка и вскоре говорила на нем в совершенстве. Это позволило критикам, которые поначалу встретили русскую настороженно, очень скоро начать называть ее «великой трагической актрисой в итальянском значении этого слова».
В конце 1920-х годов у нее уже был свой театр во Флоренции, куда она пригласила главным режиссером одного из создателей и руководителей Московского Художественного театра Владимира Ивановича Немировича-Данченко. И в 1930 году, когда у нас Немировича избили в прессе за постановку «Воскресения», он уехал в Италию. Там
