Павел Федоров - Генерал Доватор (Книга 1, Глубокий рейд)

- Это верно, - кивает дед Рыгор. - Люди рубят где попало... Надо сады разводить, пчел, плотины строить.

- Написано, - подтверждает Филипп Афанасьевич, - послухай пункт сто восемьдесят пятый: "Сады надо выращивать по-мичурински, щоб их не брал ниякий мороз..."

- Эй, борода, опять читаешь? - отшвырнул ногой хворост, накидывается Яша на Шаповаленко. - А кто будет костер разжигать? Писатель нашелся, Лев Толстой! Я лейтенанта должен кормить? Можешь ты это понимать аль нет?

- А ты скажи моей дочке, она и состряпает, а кричать, сынок, негоже!.. Человек план колхозной жизни на пятьдесят лет составил, говорит дед Рыгор.

- Ксана Григорьевна опять в разведку ушла, - тихо говорит Яша. Дайте хоть спички.

- Серники у Буслова. Позови его, он и поможет, а от меня видчепись, я за конями слежу, - отмахивается Шаповаленко.

- Буслов, Буслов, - ворчит Яша, - вот он сидит на пеньке и горюет. У него слова не добьешься, нахмурился, как туча в буран. Я ему консервы носил, шнапсу предлагал хлебнуть - даже головы не поворачивает... Каменный человек!

- А что с ним? - спрашивает дед Рыгор.

- Прежнего командира убили, - отвечает Филипп Афанасьевич. - До этого он в пулеметном эскадроне был, а потом его полковник в разведчики перевел. Парень он храбрейший, добрый, теперь зажурився: жалко старшего лейтенанта Чалдонова. "Меня, - говорит, - там не было, потому и убили". Сильно горюет хлопец. Пуля - дура! - вздохнув, заканчивает Шаповаленко.

- Вот Харитина Петровна... - Умное, серьезное лицо деда Рыгора становится задумчивым и строгим. Может быть, он вспомнил в эту минуту пройденный вместе с Харитиной Петровной долгий путь сорокалетней жизни со всеми его радостями и горестями. Может быть, воскресил в памяти родные, дорогие сердцу черты, безвозвратно ушедшую юность, веселую черноокую Харитину в вышитой кофточке, бойко плясавшую "лявониху". Дед Рыгор прислонился к сосне, и она, казалось, дрогнула, заскрипела под его спиной.

- Ты Буслова не замай, - говорит Шаповаленко Яше. - Зараз чоловику лихо - он перекипит и остудится, на войни слеза шквидко сохне, чуешь?..

Буслов сидел на пеньке, то и дело вынимал из кармана кисет, набивал трубку, сильно затягивался.

Яша, собирая хворост, все время на него поглядывал из кустов.

"Смотри, как перевернуло парня, хоть бы поел чего-нибудь", огорченно думал Яша.

Буслов, словно чувствуя, что за ним кто-то наблюдает, встал с пенька и углубился в лес. Шел он медленно, тяжело, не замечая окружавших его березок, лапчатых елей, высоких мачтовых сосен и прыгающих с ветки на ветку белок. Не верилось ему, что его командира, товарища и друга сегодня зароют в холодную землю и уже не споет он больше задушевную песню про широкую русскую степь...

Впереди, в молодом ельнике, беспокойно застрекотала сорока. Буслов поднял голову. Птица кружилась над верхушками деревьев, садилась на ветки, снова взлетала. Буслов остановился и посмотрел вперед. Над молодым ельником вился едва заметный дымок. Буслов осторожно раздвинул кусты. Под елкой, у ярко горевшего костра, сидел мальчик лет десяти, в каске, в телогрейке с подвернутыми рукавами, и что-то варил в консервной банке. В сторонке была привязана маленькая вислопузая кобыленка с репьями в хвосте. На спине у нее вместо седла было прикреплено веревкой какое-то пестрое рядно. У дерева стоял дробовик с надтреснутой ложей и с заплатками на стволе. У костра лежали горбушка ржаного хлеба, картофель, несколько головок лука. Увидев Буслова, мальчик молча взял в руки ружье, положил его поперек колен, потом подбросил в костер несколько сухих ореховых веточек и, наклонившись, начал старательно дуть на костер. Буслов, подойдя к костру, спросил:

- Ты что тут делаешь?

- В лагере я, - буркнул мальчик.

- В каком лагере?

- В партизанском - не знаешь, в каком?

- А где же твои партизаны?

- Я сам.

- Са-ам? - протянул Буслов, пряча добродушную улыбку. - А где же командир отряда и кто он?

- Петр Иванович Кочетков, вот кто.

- Что это за Петр Иванович? Как бы его увидеть?

- Я - Петр Иванович Кочетков.

- Ага! - Буслов подсел к костру, взял головешку и, раскуривая трубочку, спросил: - Войско-то у вас большое, Петр Иванович? Или это военная тайна?

- Пока я один! - Петя вытер кончик носа ладонью и оставил на щеке заметный след золы и сажи. Потом он уверенно добавил: - Наберем! В армию просился, да кавалерийский полковник в партизаны поступить велел и подюжей немцев бить. "Ты, - говорит, - Петр Иванович, все тут знаешь, ты человек партийный, и с немцами тебе жить нельзя".

- А вы, Петр Иванович, партийный? - спросил Буслов.

- Пионер, - гордо ответил Петя и вытащил из кармана кумачовый галстук. - А вы из кавалеристов, да? - Петя заблестевшими глазами смотрел на Буслова и, главное, на его наган, висевший у пояса.

- Ружье как? - кивая на берданку, спросил Буслов.

- Отцовское ружье. Тетеревушек бьет с одного раза, - ответил Петя, не спуская глаз с бусловского нагана.

- Патронов много к ружью-то?

- Три штуки есть!

- Маловато. - Буслов покачал головой. - А где отец у тебя?

- В Красной Армии. Первый ушел! - Петя тоненькой палочкой попробовал варившуюся в банке картошку, проткнул кожуру и вытащил одну картофелину. Убедившись, что она поспела, обжигая пальцы, разломил ее на две части и большую протянул Буслову: - Поешь, дядя.

Буслов взял картофелину и стал молча чистить ее...

Торба вместе с охапкой дров принес в лагерь два гриба.

- Это ж боровики, цари грибные! Фунт таких грибов заменяет полфунта мяса! - обрадовался Яша.

- Павлюк, дерни его за ухо, щоб не брехав, - проговорил Торба.

- Это я брешу? - воскликнул Яша. - Да из них можно такое варево состряпать - котелок наизнанку вывернешь!

- Верно, - поддержал его Павлюк. - Ну, ладно, хлопчики! Сейчас такой обед закатим: печеная картошка - раз, вареная - два, тушеная с концентратами - три! Жрать так хочется, прямо хоть коню ухо грызи!

Он не видел, как сзади подошли Доватор и Карпенков.

- Вы что, товарищи, костер готовитесь разжигать? - спросил Доватор.

- Так точно, товарищ полковник! - вытянувшись, ответил Торба. Картошки хотим сварить и подсушиться малость.

- Ведь запрещено жечь костры, вы разве не знаете?

- Да это ж ночью, товарищ полковник, а мы зараз...

- И сейчас опасно разжигать костры, - ответил Доватор и, заметив в ельнике дымок, сердито спросил: - А там кто? Бомбежки хочет?

Приказав еще раз строго предупредить людей, что костры жечь запрещается, Лев Михайлович прошел в ельник, где лениво курился синеватый дымок.

Буслов и Петя давно уже покончили с картошкой и теперь, сидя рядышком, занимались сборкой нагана.

- Это спусковой крючок называется, это барабан, - учил Буслов Петю.