Анатолий Агарышев - Гамаль Абдель Насер

В десять часов вечера Гамаль вошел в дом, где лежало тело его товарища. Постепенно съезжались друзья Амера, бывшие «свободные офицеры».

«То, что произошло с Амером, не может зачеркнуть его деятельность в те годы, когда он был соратником, другом и братом Насера по борьбе», — писала на следующий день «Аль-Ахрам».

Однако необходимо отметить, что бывший главнокомандующий не спешил ликвидировать господствовавшие в армии старые порядки, которые по-прежнему мешали выдвижению на командные посты солдат и талантливых младших офицеров, выходцев из народа. Кроме того, он не уделял должного внимания дисциплине.

Через три с половиной месяца 55 человек были привлечены к судебной ответственности: они обвинялись в заговоре, имевшем целью изменение государственного строя ОАР с помощью военной силы. Показания подсудимых приоткрыли завесу над взаимоотношениями, которые существовали между Насером и его окружением накануне июньской войны. Выяснилось, что военная элита во главе с военным министром Бадраном не подчинялась распоряжениям Насера и фактически поставила себя над правительством. Бадран часто давал Насеру заведомо ложную информацию. В частности, после поездки в Советский Союз накануне израильской агрессии в отчете, поданном Насеру, военный министр исказил содержание переговоров с советскими лидерами.

Президент ОАР не хотел мстить своим недавним коллегам. Военный трибунал вынес мягкие приговоры. Многих зачинщиков переворота вообще оправдали. Но через несколько дней в Каире вспыхнули народные демонстрации, участники которых требовали пересмотра приговоров. Народ знал, кто виноват в поражении. Военный трибунал собрался вновь. Наиболее активные заговорщики были осуждены на пожизненные каторжные работы…

21 февраля 1968 года на демонстрацию, организованную арабским социалистическим союзом, вышли жители Хелуана — одного из крупнейших рабочих пригородов Каира. Рабочих поддержали студенты Каирского университета, всегда игравшего активную роль в политической жизни страны. Они требовали от правительства быстрого искоренения ошибок, которые выявились во время войны, и решительной борьбы против реакции.

Насер реорганизовал правительство, сместив Закарию Мохиеддина с поста премьер-министра. Чувствуя, что военные непопулярны в народе, он также вывел из правительства четырех офицеров, заменив их гражданскими лицами — профессорами университета.

В марте Насер выступил перед рабочими Хелуана. В эти же дни в беседе с журналистами он снова подчеркнул, что Израиль ведет теперь против арабов «холодную войну»:

— Израиль, например, заявляет, будто сто миллионов арабов потерпели поражение от двух миллионов израильтян, — говорил Насер. — Типично пропагандистский трюк. Сто миллионов арабов, которые не использовала свои возможности и не собрали воедино силы… Сила империалистического лагеря, которая противостояла арабам, была значительно большей… Мы проиграли, но поражение не грех. Стыдно, когда отказываются от своих принципов…

Не было в Египте человека, который не слушал бы его пламенных речей. «Рабочие борются за свои права. Крестьяне борются за свои права. Студенты тоже борются за свои права. Весь трудовой народ борется за свои права… — объяснял Насер в типичной для себя манере, рассчитанной на то, чтобы его слова дошли до сознания каждого, даже неграмотного человека. — Конечно, в дни кризиса, в дни поражения, которые мы переживаем, появляются оппортунистические силы…» «Но, — продолжал он убеждать людей, — развитие страны целиком зависит от нас самих. Судьба революции зависит тоже от нас. Если мы хотим, чтобы революция продолжалась… если мы действительно хотим строить свою страну, мы должны жертвовать…»

Вряд ли можно было найти в эти дни слова, которые действовали бы на людей сильнее, чем слова Насера. Прежде всего, и это знали в стране, он жертвовал собой.

Он уже давно не походил на юного лейтенанта «Джимми», который бродил с друзьями в окрестностях Мункабада. Тяжелая и грузная походка свидетельствовала о постоянной усталости, а седые пряди волос — о том чувстве ответственности за страну, которое его никогда не покидало. С тех пор как ОАР оказалась на грани катастрофы, он лишь урывками бывал дома. В одном из интервью того времени ему был задан неловкий, но по-житейски попятный вопрос: «Не жалеет ли он, Гамаль Абдель Насер, о том, что много лет назад лишил себя обыкновенных человеческих радостей, став руководителем Египта?»

Гамаль задумался… Он действительно отказывал себе во многом, к примеру, не имел возможности беспечно побродить по каирским улицам, посидеть за столиком в открытом кафе и поболтать со случайным прохожим…

Но это была лишь внешняя сторона его жизни, а журналистов интересовало другое: не жалеет ли Насер теперь, после поражения, о том, что связал в 1952 году свою судьбу с революцией?

— Нет, — ответил наконец Гамаль. — Я не жалею, что пожертвовал личной жизнью… Когда я вспоминаю эти пятнадцать лет, мне кажется, что мы смогли кое-что сделать… Революция дала возможность всем людям получить работу, в шесть раз увеличила наш национальный доход. У нас есть сейчас больницы и школы. Наши дети могут продолжать образование в зависимости от своих склонностей, а не благодаря положению, которое занимают их родители в обществе. Моя дочь, например, не смогла поступить в Каирский университет, потому что недобрала двух баллов. Но сын моего шофера прошел в университет по конкурсу.

В послевоенные дни египетский народ, как никогда раньше, почувствовал цену тем переменам, которые произошли в стране за послереволюционные годы. Массы народа пришли в движение, активизировалась политическая жизнь.

Насеру удалось нащупать пульс страны. Встречи с рабочими, феллахами, представителями интеллигенции подготовили его к решительным действиям. 30 марта 1968 года он провозгласил Манифест национальных действий. В своей речи, произнесенной в этот день, Насер потребовал усилить роль АСС как политической организации, объявил войну бюрократии, заявил о твердом намерении строить в стране социализм и призвал использовать все ресурсы ОАР для достижения одной цели — освобождения оккупированных территорий.

Теперь президент призывал египтян работать с полной отдачей сил для того, чтобы достичь победы. «У Насера только два глаза, — говорил он. — У него только двадцать четыре часа в сутки… Нас здесь тридцать миллионов. У каждого из нас по два глаза. Каждый из нас видит… Так давайте вместе бороться против эксплуатации… Мы сможем победить любого врага, если каждый будет чувствовать ответственность за себя, за свой дом, за своих детей…»