Пётр Мельников - Залпы с берега

Проводив гостей, мы с радостью принялись выполнять приказ Жданова: "Мины выбросить и забыть!.." Тележки с черными шарами выкатывались из блоков. Снималась подведенная к ним проводка.

Когда работа была окончена, все как-то вздохнули с облегчением. Такая работа лучше любых слов поднимала настроение, давала почувствовать, что стоим мы прочно и что близится тот день, когда вал советского наступления хлынет на позиции врага и захлестнет их.

14 октября нам стало известно об упразднении института военных комиссаров на флоте. Федор Васильевич Кирпичев стал теперь заместителем командира батареи по политической части. Ему присвоили звание капитана. Это не сказалось на наших взаимоотношениях и мало в чем повлияло на распределение обязанностей между нами. Мы всегда с ним работали дружно. Федор Васильевич не старался делать нажима на ту сторону, комиссарских функций, которая позволяла ему вмешиваться в командование батареей. Он понимал, что для того чтобы не попасть впросак, командуя таким насыщенным техникой подразделением, как наше, нужны большие специальные знания, А получить их ему не пришлось. И Кирпичев сосредоточивал свои усилия в той сфере, где чувствовал себя уверенно и твердо: в работе с людьми, в их идейном воспитании, в мобилизации на ревностное выполнение боевых приказов. Так что после установления полного единоначалия ему не пришлось, как некоторым, мучительно перестраиваться.

Воодушевляющие вести

Дела у нас шли своим чередом. Не прекращалась учеба. Звучали сигналы боевых тревог. Три-четыре раза в месяц наша батарея посылала свои снаряды по наиболее важным целям, расположенным в глубине неприятельской обороны и на северном побережье Финского залива. Задачи перед нами стояли прежние. Все заботы сводились к тому, чтобы решать их лучше, с более высоким качеством.

С приближением ледостава Ижорский сектор стал готовиться к зимней обороне. Давалось нам это легче, чем год назад, - сказывался приобретенный опыт.

Но что бы нас ни занимало, в какое бы дело мы ни углублялись, на все свой незримый отпечаток накладывали события, происходившие далеко от Ленинграда, на любимой мною с детства Волге. Не надо было быть большим стратегом, чтобы понимать: там происходит то важнейшее, от чего зависит обстановка и на других фронтах и, может быть, судьба всей войны.

В том, что в величайшем сражении, разгоревшемся в глубине континента, участвовали и моряки, не было ничего удивительного. Недаром же на Волге с октября 1941 года существовала военная флотилия. Как и на многих других фронтах, дрались там и морские пехотинцы! А однажды в газете я нашел упоминание об артиллеристах капитана А. И. Ломовцева, отлично проявивших себя при обороне Сталинградского тракторного завода. "Уж не выпускник ли это нашего училища? - мелькнула мысль, - Был ведь у нас Ломовцев в одном из выпусков, предшествующих моему. Выходит, и береговые артиллеристы действуют под Сталинградом?"

Догадка подтвердилась. Оказывается, в августе, в дни самых трудных боев за город, была сформирована 680-я отдельная железнодорожная батарея под командованием Ломовцева. Сражаться ей пришлось в исключительно тяжелых условиях, под непрерывными артиллерийскими и авиационными ударами. Но боевой успех сопутствовал батарее. За время обороны Сталинграда она разбила железнодорожный эшелон с боеприпасами, рассеяла свыше батальона пехоты и колонну автомашин, уничтожила 11 танков, подавила 4 артиллерийские батареи и 11 минометных и пулеметных огневых точек.

15 октября, когда противник занял тракторный завод, бойцы батареи были вынуждены отойти вместе с другими подразделениями Красной Армии на остров Зайцевский. После этого артиллеристов послали на укомплектование частей морской пехоты. А капитан Ломовцев потом командовал 214-м отдельным подвижным артдивизионом, принявшим активное участие в боях под Новороссийском.

Понятно, что все это я узнал значительно позже. А в ту пору нас, естественно, -больше всего интересовали сообщения об общем ходе боев за Сталинград. И настоящим праздником для всех было известие о переходе в наступление 19 ноября войск Юго-Западного и Донского фронтов. Свершилось то, что для многих показалось просто чудом. И уж, конечно, никто из нас не мог предположить, что артиллерийские залпы, прогремевшие в степи между Волгой и Доном в те дни, означают по существу начало второго, победного этапа великой войны.

Несколько тревожных дней пережили мы в декабре, когда немцы из района города Котельниковский начали наступление на Сталинград, спеша на выручку блокированным там войскам Паулюса. Но очень скоро стало видно, что все тревоги напрасны, что контрмеры врага не могут застать нас врасплох, что у нашего командования в достатке и сил, и средств, и воинского искусства для победного ведения операции в таком масштабе. Враг был остановлен и повернут вспять. Мы были убеждены, что ничто не сможет разомкнуть гигантские клещи, в которых оказалась неприятельская группировка. И это наше убеждение подтвердил весь дальнейший ход борьбы.

Новый год мы встречали в праздничном, исполненном оптимизма настроении. Да, было похоже, что в войне наступает решительный перелом! И уже совсем несомненным было то, что исход Сталинградской битвы скажется на положении дел под Ленинградом. По многим, едва уловимым признакам, на которые чуток военный человек, мы догадывались: и у нас готовится что-то серьезное.

Ошиблись мы в одном; события, начавшиеся 12 января 1943 года, не коснулись непосредственно Ижорского сектора и Приморской оперативной группы. В них участвовали 67-я армия Ленинградского фронта и 2-я ударная армия Волховского фронта. Начав наступление навстречу друг другу, они взломали неприятельскую оборону и 18 января соединились в районе Рабочих поселков No 1 и 5. Шестнадцатимесячная блокада Ленинграда была прорвана! Вдоль южного берега Ладожского озера образовался коридор шириною до 11 километров.

Многим нашим товарищам по оружию повезло больше, чем нам: они участвовали в операции, внесли свой вклад в первую значительную победу под Ленинградом. Участвовали в этих боях либо близко расположенные стационарные батареи, либо подвижные, железнодорожные. Активно действовали дивизионы хорошо знакомых нам командиров - майоров Г. И. Барбакадзе, Д. И. Видяева, Б. М. Гранина, С. Ф. Кудрявцева, Л. М. Тудера. Сокрушительные удары по врагу наносили крупнокалиберные железнодорожные батареи: 180-миллиметровйя батарея капитана А. К. Дробязко и 356-миллиметровая под командованием майора С. И. Жука. Помогали нашим войскам прорывать оборону противника и орудия кораблей эсминцев и канонерских лодок, и самая большая на флоте 406-миллиметровая пушка, огневая позиция которой находилась на Морском артиллерийском полигоне.