Анна Ветлугина - Бах

Позже в Лейпциге появился другой памятник Баху. Вначале его хотели установить к двухсотлетию великого композитора в 1885 году, но эти планы не реализовались. Девять лет спустя при реконструкции церкви Святого Иоанна случайно нашли могилу Баха. Создание нового памятника вновь стало актуальным, но в городской казне не нашлось средств. Проблема решилась благодаря наследству, оставленному городу богатым лейпцигским купцом Франком Домиником Грасси, и частным пожертвованиям.

Этот новый и более известный памятник изображает Иоганна Себастьяна стоящим у органа и держащим свиток нот в правой руке. Именно в такой позе кантор Томасшуле проводил большую часть своего рабочего времени.

Глава вторая.

ОБУСТРОЙСТВО И ПОПЫТКИ ОБЪЯТЬ НЕОБЪЯТНОЕ

Иоганн Себастьян прибыл в город, в который давно стремился. Ему казалось, что он хорошо знает Лейпциг. Он заезжал сюда и по пути из Кетена в Дрезден, и после осмотров органа в Галле. Его приглашали экспертом в лейпцигскую Паулинеркирхе. Кроме того, он хорошо знал покойного Кунау, своего предшественника. Вместе они концертировали, вместе несколько лет назад сидели за праздничным столом. Бах интересовался подробностями жизни этого красивого города. Старик Кунау говорил о трудностях, о рутине. Молодой композитор слушал и не слышал. Ему представлялась величественная башня университета, огромные толпы студентов, слушающих «Страсти Христовы» в исполнении больших хоров. Возможность транслировать Слово Божие на большие пространства, взывать к тысячам сердец.

Сейчас Бах стал старше. Позади потеря жены и новая любовь, неурядицы в Веймаре, возвышенный музыкальный досуг в княжеском замке… Приближаясь к четвертому десятку, он уже больше ценит комфорт, хотя еще не жалуется на здоровье. Понятно, Лейпциг никогда не сможет соперничать с Кетеном по душевности. Не сможет даже с Мюльхаузеном. Композитор еще не раз с теплотой вспомнит эти города.

Но сейчас, в мае 1723 года, проходя по весенним улицам Лейпцига, он чувствует себя в полном согласии со своей неумолимой Endzweck. Он будет писать «Страсти» такие же величественные, как у Генделя, и исполнять со всем размахом.

Его официально утвердили в должности кантора пятого мая. В документе консистории появилась запись с уже известными нам формулировками Nos («мы») и Ille («он»). На этот раз Ille ни в чем не обвинялся, а покорнейше благодарил за предпочтение и обещал проявлять всяческую добросовестность. Неделей позже в торжественной обстановке он подписал контрольный пункт верности, а также отречения от ложного учения.

«Контрольные пункты» представляли собой особую форму документа, установленную еще в 1593 году в связи с инспекцией церквей и школ на предмет выявления криптокальвинистов и борьбы с ними. Бланки, отпечатанные типографским способом, имели хождение в Саксонии до XIX века.

Вот как выглядел документ, подписанный композитором:

«Подписка в части положительной.

Я, Иоганн Себастьян Бах, назначенный на должность здешнего кантора, сим заверяю, что вышезначащиеся положительные пункты Священного Писания во всех деталях соответствуют [истине] и что я милостью Господней буду оных придерживаться и никогда не стану одобрять ничего такого, что оным перечит. Лейпциг, 13 мая, 1723 года.

Подписка в части отрицательной. Я, Иоганн Себастьян Бах, назначенный на должность кантора здесь в Лейпциге, сим заверяю, что вышезначащиеся отрицательные пункты [перечисляют дела] ложные и неправедные и что я с таковыми никогда не соглашусь и никоим образом не стану оные поддерживать. Лейпциг, 13 мая 1723 года».

Ему пришлось совершить это, как прибывшему из подозрительного кальвинистского Кетена. После отречения Баха ожидал серьезнейший экзамен по теологии в присутствии профессоров-богословов. Иоганн Себастьян справился с этой задачей блестяще, заткнув за пояс всех, считающих его необразованным самоучкой.

Теологические испытания композитора заставили пройти не из-за его «сомнительного» кетенского прошлого. Такие требования предъявлялись каждому кантору. О широком круге обязанностей, связанных с новым назначением, Бах знал заранее. Кроме написания возвышенной музыки, ему придется прививать ценности ортодоксального лютеранства не только своим детям, но и множеству лейпцигских мальчишек из Томасшуле. К тому же он должен обучать их латыни. Как пойдет эта работа? Когда-то в Арнштадте у него уже случались конфликты с юными хористами. Правда, тогда он сам был не намного старше.

Зато помимо преподавания его ожидают обязанности музикдиректора — ответственность за музыкальное сопровождение богослужений во всех протестантских церквях города. Вот это вполне соответствует его масштабу. В здешних храмах исполняются не песенки для прихожан, едва знающих нотную грамоту, а сложные и красивые произведения. И сами лейпцигцы весьма благочестивые люди — так говорил еще Кунау. К тому же в Лейпциге, как и в других городах Германии, ежегодно проводятся перевыборы магистрата. По традиции это сопровождается масштабным музыкальным сопровождением, чаще всего кантатой, написанной специально ради такого случая.

Нуждаются в сопроводительной музыке приезды курфюрстов и прочих важных особ, тезоименитства, а также общегородские праздники и семейные торжества богатых бюргеров. Всем заправляет музикдиректор. В руках его — будто волшебные ниточки, которыми опутано звуковое пространство Лейпцига. Ради этого стоило покинуть теплое насиженное местечко в княжеском замке.

Наконец, формальности окончились. Новоиспеченный кантор поспешил в Кетен за детьми и беременной женой.

Журналисты расценили его переезд как новость, стоящую внимания. В «Гольштинском корреспонденте» от 29 мая

1723 года появилось сообщение:

«В прошлую субботу в полдень сюда прибыли из Кетена 4 повозки, груженные домашними вещами, принадлежащими бывшему тамошнему княжескому капельмейстеру, произведенному в Лейпциге в канторы; в 2 часа прибыл и он сам с семьей на 2 колясках и въехал в реновированную квартиру при школе Св. Фомы».

Начались рабочие будни. Бах готовил к исполнению первую в Лейпциге кантату. Набожность горожан и их любовь к серьезной музыке оказалась еще более глубокой, чем можно было предположить по рассказам покойного Кунау или по собственным мимолетным впечатлениям. Бюргеры не пропускали ни одного богослужения, строго придерживаясь ритуала. Литургические произведения слушали крайне внимательно, обсуждая после службы их достоинства и недостатки. Разумеется, по-дилетантски. И музыку нового кантора они никак не выделяли среди произведений других авторов. Впрочем, Бах вряд ли рассчитывал на особенный прием.