Роберт Иванов - Генерал в Белом доме

В последние дни войны он спустился в соляную шахту, где на глубине 800 м хранился золотой запас фашистской Германии. Золото в слитках, золотые монеты, изделия из золота, вывезенные из оккупированных стран Европы, поражали воображение.

В тот же день генерал получил представление о том, какой ценой были собраны эти несметные сокровища. Он побывал в концентрационном лагере Ордруф. Уже приближаясь к концлагерю, американские военачальники почувствовали сладковатый запах разлагающихся трупов. В концлагере они обнаружили 3 тыс. трупов. Голые, истощенные длительным голоданием тела валялись в открытых могилах, между бараками – везде, где заключенных застигла смерть. Трупы были густо облеплены вшами. Некоторые из них были обглоданы узниками, сошедшими с ума от голода[397].

Эта картина была ужаснее любого самого страшного поля боя. Эйзенхауэр и Брэдли стояли бледные, безмолвные. Главнокомандующий немедленно послал телеграмму в США с требованием срочно выслать кинорепортеров и юристов, для того чтобы все эти зверства фашистов были зафиксированы и доведены до сведения мировой общественности.

Джон Эйзенхауэр, сопровождавший отца во время посещения концлагеря, вспоминал, что у того несколько дней было состояние глубокой подавленности. Главнокомандующий распорядился, чтобы бургомистр города, возле которого находился концлагерь, мобилизовал местных жителей на работы по очистке территории лагеря. После завершения этих работ бургомистр и его жена, вернувшись домой, покончили с собой[398].

Потом были Бухенвальд, Лимбург и многие другие концлагеря, где американцы нашли умирающих от голода, превратившихся в живые скелеты своих товарищей, захваченных в плен четыре месяца назад, во время немецкого прорыва в Арденнах. Перед самым приходом американцев в концлагерь Эрл эсэсовцы загнали в здание политзаключенных и подожгли его. Живые факелы, вырвавшиеся из этого огненного ада, были сражены очередями из автоматов. Американские солдаты насчитали 295 полуобгоревших трупов[399]. Таков был обыкновенный фашизм в действии.

Эйзенхауэр понимал большое политическое значение распространения правдивой информации об изуверствах фашистов. С этой целью он организовал посещение лидерами конгресса США и корреспондентами концлагеря Бухенвальд. Делегация, посетившая этот крупнейший лагерь смерти, застала в нем группу изможденных заключенных, которых не успели еще эвакуировать. Дуайт Эйзенхауэр писал, что этот визит буквально потряс конгрессменов и корреспондентов[400].

Амброуз писал: «Дуайт Эйзенхауэр ненавидел войну. Единственное, что он ненавидел еще больше – это фашизм». Эйзенхауэр был немцем по национальности, и в силу этого вопрос о его отношении к немцам в побежденной Германии имеет особое значение. Необходимо отметить, что родители Эйзенхауэра делали все возможное, чтобы их дети выросли и чувствовали себя американцами, а не немцами, в чем они и преуспели. Ассимиляционные процессы, весь образ жизни в США – стране иммигрантов способствовали тому, что родившиеся в Соединенных Штатах дети или т. е из них, кто прибыл в страну в раннем возрасте, быстро воспринимали нравы и традиции Америки и становились по своим взглядам, восприятию жизни типичными американцами. Надо учитывать и личное отношение Эйзенхауэра к немцам, в первую очередь к руководителям Германии, как противнику в войне.

Уже в день объявления Англией и Францией войны Германии, 3 сентября 1939 г., Эйзенхауэр в письме к брату Милтону дал очень резкую характеристику Гитлеру и политике «невмешательства», проводившейся западными странами по отношению к фашистскому агрессору в предвоенный период. Дуайт Эйзенхауэр писал: «Кажется невозможным, что народ, считающий себя культурным, смог… дать абсолютную власть над 85 млн людей опьяненному властью эгоцентристу … преступному безумцу»[401].

Как указывалось выше, на Эйзенхауэра произвело страшное впечатление посещение немецких концентрационных лагерей. В конце войны он высказывался за полное уничтожение нацистского руководства и членов нацистской партии.

В Тунисе, в мае 1943 г., когда огромная немецкая армия сдалась в плен, Эйзенхауэр в нарушение традиций профессионального военного отказался пожать руку немецкому генералу[402].

В январе 1944 г. во время встречи с президентом Рузвельтом Эйзенхауэр высказался за более жесткий контроль над побежденной Германией и, в частности, против решения союзников разделить ее территорию на три оккупационные зоны. Рузвельт посоветовал тогда Эйзенхауэру заниматься военными делами, а политику оставить политикам[403].

19 сентября 1944 г. Дуайт Эйзенхауэр в письме к жене писал: «Два дня назад мы предприняли большую атаку с воздуха. Я постоянно отдаю приказы осуществлять крупные наступательные операции и думаю, с каким наслаждением наши люди дома думают о том, когда же мы закончим здесь свое дело. Еще предстоит пройти через множество страданий. Боже, как я ненавижу немцев!»[404].

Трудно поверить, но эта эмоциональная оценка Эйзенхауэра послужила толчком к появлению в Канаде в 1989 г. книги Джеймса Баскве «Другие потери». Автор обвинил Эйзенхауэра в том, что он несет прямую ответственность за то, что после окончания войны уморил в Германии голодом один миллион пленных немцев.

Тяжелое положение военнопленных, в том числе и американских, находившихся в Германии, было широко известно. И Эйзенхауэр стремился сделать все возможное для облегчения их участи. 10 февраля 1945 г. в письме в посольство США в СССР временному поверенному в делах Джорджу Ф. Кеннану и заместителю наркома иностранных дел СССР В. Г. Деканозову он писал, что надо немедленно, «не дожидаясь заключения обсуждаемого сейчас соглашения о советских и американских военнопленных, начать составление списков американских военнопленных – местопребывание, состояние здоровья, их нужды». Эйзенхауэр подчеркивал, что это необходимо «для повышения их морального состояния тем, что они будут знать … они не забыты своей родиной». Генерал Эйзенхауэр назначил для этой работы группу из десяти офицеров и десяти унтер-офицеров и просил «разрешить им въезд в СССР в ближайшее по возможности время»[405].

Тяжелое положение военнопленных союзных армий в Германии и в других странах фашистского блока было одной из причин, почему Эйзенхауэр занимал резко негативную позицию по отношению к руководству вермахта. Гюнтер Бишоф и Стивен Амброуз выступили в качестве редакторов коллективной работы «Эйзенхауэр и немецкие военнопленные. Факты против фальсификации». В этой книге подробно рассказывается об американской политике в отношении немецких военнопленных, об эволюции отношения Эйзенхауэра к немцам, о полной беспочвенности обвинений в том, что Эйзенхауэр устроил пленным немцам что-то вроде Холокоста. Очевидно, правильнее говорить не об эволюции отношения Эйзенхауэра к немцам, а о настоящей метаморфозе его взглядов. В декабре 1945 г. Эйзенхауэр, в то время командующий американскими оккупационными войсками в Германии, отправился в США, чтобы приступить к исполнению обязанностей начальника штаба сухопутных войск. В Европу он возвратился только в январе 1951 г. главнокомандующим вооруженными силами НАТО. 20 января, выступая по прибытии в Европу на пресс-конференции, Эйзенхауэр заявил: «Когда я в последний раз находился в Германии, в моем сердце был резкий антагонизм по отношению к этой стране и даже ненависть к тому, за что выступали нацисты, и мои мысли были заняты тем, как все это уничтожить». Главком НАТО продолжал, что теперь он уверен в том, что «великий немецкий народ соединится с остальным свободным миром, я верю в бесспорные свободолюбивые качества немецкого народа»[406].