Евгений Велихов - Я на валенках поеду в 35-й год... Воспоминания

Чего же мы добились за 20 лет своего существования? Предприимчивость по определению Евросоюза — это необходимая для свободного и ответственного гражданина базовая компетентность. Она необходима как для самостоятельного, так и наёмного работника в любой сфере человеческой деятельности и является основой его конкурентоспособности и тем самым благосостояния. Его и общества, государства, семьи. В советской школе она рассматривалась в лучшем случае как помеха учителю и воспитателю, в худшем — как преступление. Нельзя сказать, что предприимчивость отсутствовала в обществе, она была, конечно, присуща всем творческим людям, не только ворам. Но в целом наше поколение страдало от её недостатка и неразвитости. Тем более учительский корпус. Таким образом, нельзя было рассчитывать на обучение в классической форме как передачу жизненного опыта от нашего поколения к следующему, ведь наш опыт, мягко говоря, не очень адекватен. Поэтому я считал и считаю очень важным развитие этой международной программы в бывших советских странах. Мы запустили её во всех республиках, и многие добились впечатляющих успехов.

После успешного старта в СССР программа стала международной и сегодня осуществляется почти в ста странах мира. На территории России эта программа работает более чем в 10 000 школ. При этом образование и пособия бесплатны. По ней обучается почти миллион школьников в год с 1 по 11 классы. Сначала это обучение и игра, а в трёх последних классах ребята сами организуют школьные компании. В Казани выпускник программы Коля Никифоров (он входит в Президентский федеральный резерв) создал реальное электронное правительство, над этой же задачей с небольшим успехом бьётся сейчас федеральное правительство. По масштабу организации мы вторые в мире после США. Являясь членом международного Совета директоров, в кризисное время я исполняю роль председателя Совета в России. Совершенно очевидно, что для нашей страны 10 000 школ — мало. Нам надо вырасти минимум на порядок, и тогда многие проблемы с экономикой и демократией, возможно, будут решены. Я ещё гайдаровскому правительству передал наши учебники прикладной экономики, но, как говорится, не в коня корм. В мировом масштабе самой успешной из программы «Достижения молодых» была компания одного аргентинского парнишки, который создал её во время очередного кризиса. Через три года он продал её за 750 000 000 долларов США наличными! Неплохо, а? Владимир Владимирович Путин в рамках Года молодёжи поручил Правительству поддержать в России создание школьных компаний. Посмотрим, что из этого выйдет.

Вторая выжившая программа — «Ассоциация юных лидеров» — более сложная. Её привезла из Калифорнии моя жена и адаптировала к нашим условиям. Это молодёжная неправительственная самоуправляющаяся организация, построенная по примеру комсомола в его демократической части, без идеологии, бюрократии и партийного надсмотра, учит быть ответственными гражданами и работать в коллективе. Старшие участники обучают младших, так запускается «конвейер», самоподдерживающаяся цепная реакция. В наше время такой принцип может стать новой основой непрерывного образования. Взрослые почти отсутствуют в организации.

Осенью 1986 года М. С. Горбачёв объявил мораторий на проведение ядерных испытаний. В американской прессе этот факт упорно замалчивался, пока мы не объявили о нём в платной статье. Появилась идея собрать международную общественность и объяснить ей цели новой политики. Впервые на этот форум были приглашены и российские эмигранты. М. С. Горбачёв, наконец, решился вернуть в Москву А. Д. Сахарова. Слово на форуме было дано, в том числе, и ведущему публичному учёному США, президенту Ассоциации американских учёных Френку фон Хиппелю. Я в это время активно сотрудничал с Джеромом Визнером, президентом Массачусетского технологического института, бывшим советником президента Дж. Кеннеди по науке. У нас с ним возникла идея создания Международного фонда выживания и развития человечества с целью координации усилий по контролю и сокращению ядерных вооружений. Я обсудил идею с Михаилом Сергеевичем, и он её поддержал. Дж. Визнер нашёл широкую поддержку общественности США. Во время форума мы объявили о создании Фонда и встретились с М. С. Горбачёвым. В Совет Фонда вошли отец Хезбург, президент иезуитского Университета Нотр-Дам в США, Джон Скалли, президент фирмы «Apple», Роберт Макнамара, бывший министр обороны при Дж. Кеннеди, Сюзанна Эйзенхауэр, Френк фон Хиппель, Андрей Сахаров, митрополит Питирим, Роальд Сагдеев, Генеральный директор Гринписа Дэвид Мактайгерт, президент Академии наук КНР и др. На встрече в Кремле М. С. Горбачёв первый раз увидел А. Д. Сахарова, а я столкнулся с неожиданной проблемой. А. Д. Сахаров возразил против приглашения Джерми Стоуна — «слишком левый!» Джерми был директором Ассоциации американских учёных, в которой состояло более сорока Нобелевских лауреатов. Ассоциация издавала «Journal of Atomic Scientists» со знаменитыми часами, показывающими время до атомной катастрофы на обложке. Это самая авторитетная американская организация, борющаяся за ядерное разоружение. Джерми очень активно помогал нам в борьбе против звёздных войн и героически боролся за освобождение самого А. Д. Сахарова, так что ему в одно время даже запретили въезд в СССР. Д. Мактайгерт, как член Совета Фонда, также не вызвал у Сахарова большого восторга.

Высказано всё это было в самой категоричной форме и как бы определяло всё дальнейшее отношение Сахарова к Фонду. С Михаилом Сергеевичем состоялся живой разговор, начался он с тех диссидентов, которые у нас тогда ещё сидели, потом перешли на ядерное разоружение. Обсудили предел Макнамары — 400 боеголовок с каждой стороны, достаточных для сдерживания. М. С. Горбачёв спросил мнение Дж. Визнера — живого свидетеля Карибского кризиса. «Для Кеннеди достаточно было одной на Нью-Йорк», — ответил Визнер. Обсудили многие вопросы. включая и экологические.

Договорились, что Совет будет собираться при условии допуска в страну всех его членов. Это было нужно, чтобы на совещаниях мог присутствовать профессор М. Села из Израиля, не имевшего тогда с СССР дипломатических отношений. В дальнейшем это условие помогло мне добиться разрешения на первый выезд А. Д. Сахарова за рубеж, в Америку Так началась деятельность Международного Фонда. Исполнительным директором с советской стороны мы пригласили Рустема Хаирова, до сих пор он несет эту нелёгкую ношу.

В это время я регулярно сопровождал М. С. Горбачёва на встречах с Президентами США — сначала с Р. Рейганом, затем Дж. Бушем. Следующая была в Рейкьявике. По идее М. С. Горбачёва она должна была коренным образом переломить ход буксующих переговоров по ракетам в Европе и стратегическим ядерным силам. Камнем преткновения являлась стратегическая ядерная инициатива и размещение оружия в космосе. Наши переговорщики и военные были уверены, что к 1990 году американцы развернут космический эшелон. Американцы относились ко мне серьёзно: во время моих поездок не выпускали из Вашингтона ни по работе, ни по частным приглашениям; печатали всякую чушь в Муновском «The Washington Times» и в официальных брошюрах утверждали, что, выступая на публике против СОИ, на самом деле я активно работаю «под ковром». Наша безумная секретность помогала поддерживать подобные мифы. Именно по этой причине я начал продвигать политику военной гласности, так как считал, что необходимо разрушить дьявольский союз американского милитаризма с советской суперсекретностью как основной двигатель гонки вооружений.