Александр Михайлов - Маяковский

Владимир Владимирович появился в разгар вечера, в военной форме, без погон, был весел, возбужден и сразу поднял общее настроение. Разговоры шли вокруг митинга в Михайловском театре. С приходом Маяковского разгорелись споры о том, какую позицию должны занять «левые» художники в переживаемое время. Жевержеев утверждает, что именно присутствие Маяковского помогло осознать необходимость создания тесного объединения «левых» из Союза деятелей искусств, чтобы противопоставить себя захватившим власть мирискусникам (представителям «Мира искусства»).

Вскоре это объединение «левых» оформилось в «Левый блок Союза деятелей искусства», представители которого - в подавляющем большинстве - сразу же после Октября пошли за Советской властью. Среди них первым был Маяковский.

Но произошло это не так просто. Дело в том, что «левые» не получили поддержки большинства в Михайловском театре, и они решили провести свой митинг 3 апреля в Троицком театре. Один из активных левых деятелей искусствовед Н. Пунин жаловался, что Маяковский разбил левый фронт своим поведением. На митинге в Троицком театре было в основном правоэсеровское настроение, и Маяковский выступил против митинга, заявив, что «не признает никаких левых, кроме себя, Бурлюка и Ларионова, что все это футуристическая болтовня, а надо действовать» (Н. Пунин).

Из газетных сообщений видно, что Маяковский высказался против федерации и настаивал на необходимости идейной борьбы, создании особого органа и нового синдиката футуристов, во главе которых должен быть поставлен он.

Раскол все-таки пока не произошел. Вполне вероятно также, что Маяковский называл себя в качестве руководителя нового синдиката футуристов, так как старый футуризм трещал по всем швам и расхождения с ним у Маяковского действительно наметились и по творческой и по идейной линии.

В культурной жизни этого периода двадцатитрехлетний Маяковский играет все более значительную роль. С ним вынуждены считаться не только «левые» всех оттенков, иногда яростно не принимавшие поэта, но даже и «правые». Не случайно Маяковский представительствует во всех почти выборных органах, выступает на всех собраниях и митингах.

Хроникальные данные говорят о насыщенной деятельности Маяковского в первые месяцы после Февральской революции. Он выступает на многочисленных митингах и собраниях деятелей искусств, «неистовый и непримиримый» (по характеристике газеты «Русская воля»), он требует революционных выступлений. Едет в Москву, выступает на совете организаций художников Москвы и вместе с К. Коровиным избирается представителем художников Москвы в Петроградский союз деятелей искусств. Выступает на вечерах. На одном из них, организованном Каменским в театре «Эрмитаж», читает отрывки из поэмы «Война и мир».

Это был и поэтический вечер и митинг - одновременно. Выступали на нем Каменский, Бурлюк, художники Лентулов, Татлин, Малевич, Якулов... Все говорили о необходимости вынести мастерство на улицу, дать искусство массам трудящихся.

Маяковский посещает выставку финского искусства. На банкете по этому поводу он сидел рядом с Горьким.

Стремительное развитие событий сводит Маяковского с разными людьми из мира искусства, завязываются новые знакомства, прерываются старые. Из новых знакомств самое примечательное - с А. В. Луначарским, в мае - июне в редакции созданной Горьким газеты «Новая жизнь», куда Маяковский был приглашен сотрудничать. Первое впечатление Луначарского о Маяковском: «преталантливый, молодой полувеликан, заряженный кипучей энергией, на глазах идущий в гору и влево...».

К Союзу деятелей искусств Маяковский вскоре охладевает. По-видимому, пестрота и идейно-творческая несовместимость, замешанные на бесконечном словоизвержении, стали претить ему. И даже не только потому, что в союзе имели большой вес «правые» силы, - ему изрядно надоели «левые» со своей революционной фразеологией. Он все чаще держался от них в стороне.

«Помню различные вечера, на которых бывали левые художники и где я встречалась с Маяковским, - пишет художница Н. Удальцова. - И всегда у меня было такое ощущение, что вот люди собираются, между ними идет какое-то общение, а Маяковский держится среди них как-то обособленно».

Огромное влияние на Маяковского оказали июльские события 1917 года, когда закончился этап мирного развития революции, который хотели придать ей большевики, а меньшевики и эсеры окончательно пошли на сговор с буржуазией, и Советы стали придатком буржуазного правительства. Начались массовые репрессии против большевиков, участников демонстраций, разоружение полков, участвовавших в них. Ситуация в стране резко изменилась. Вера во Временное правительство у Маяковского была окончательно подорвана.

Именно тогда, 9 августа, в газете «Новая жизнь» появилось стихотворение «К ответу!», вызвавшее резкое недовольство меньшевистского «Единства», стихотворение, в котором видна политическая позиция поэта, близкая большевикам.

Гремит и гремит войны барабан.Зовет железо в живых втыкать.Из каждой страныза рабом рабабросают на сталь штыка...Когда же встанешь во весь свой ростты,отдающий жизнь свою им?Когда же в лицо им бросишь вопрос:за что воюем?

Главным пунктом политических разногласий между партиями был вопрос об отношении к войне, и в этом вопросе Маяковский без колебаний стал на сторону большевиков.

В самом крупном произведении этого периода, поэтохронике «Революция» (закончена 17 апреля), Маяковкий уже достаточно далеко отошел от «левых», многие из которых были заражены идеей «революционного оборончества». Не говоря уже о таких поэтах, как Бальмонт или Сологуб, связавших «весну» революции с победой над «врагом» и «знаменем интернационала», прикрывавшим империалистическую политику войны до победного конца.

Истинное интернациональное братство («Мы все на земле солдаты одной, жизнь созидающей рати») - вот, по Маяковскому, закономерный противовес войне, и отсюда вывод, звучащий в поэтохронике отлично от призывов эсеро-меньшевистских бардов:

И мы никогда,никогда!никому,никому не позволим!землю нашу ядрами рвать,воздух наш раздирать остриями отточенных копий.

Буржуазный характер Февральской революции более не устраивал Маяковского. Он прекращает свое сотрудничество и с «Новой жизнью», из которой по постановлению ЦК РСДРП (большевиков) вышли все большевики. Этот факт говорит о близости поэта к партии Ленина.