Константин Кромиади - «За землю, за волю!» Воспоминания соратника генерала Власова

Очень большую роль в деле установления внутренней связи между людьми в оккупированных немцами областях и в лагерях военнопленных сыграли пропагандисты школы Дабендорф. Благодаря своему назначению они официально проникали всюду и, с одной стороны, разносили на места идею освободительной борьбы, а с другой — информировали свое начальство, а следовательно, и штаб Власова о состоянии дел на периферии. И чем больше пропагандистов выпускала школа, тем больше увеличивалась посещаемость штаба фронтовиками и рабочими с Востока. Наиболее ценные посетители брались на учет, и из них составлялись списки. Таким образом, Власов заранее составил себе приблизительное представление о наших будущих кадрах, и когда впоследствии пришлось организовать КОНР и подведомственные ему отделы, штаб располагал большими списками кандидатов, что позволило в значительной мере сократить организационный период.

Здесь будет уместно сказать несколько слов о Школе пропаганды РОА в Дабендорфе. В предыдущих главах я не раз упоминал о том, что многократные попытки оппозиции практически осуществить идеи Власова незамедлительно пресекались со стороны Гитлера и его окружения. И тем не менее ей удалось создать точку приложения сил, создать платформу, на которой можно было бы строить дальше. Таковой платформой была Школа пропагандистов РОА в Дабендорфе, которая с первых же дней своего основания превратилась в идеологический центр освободительной борьбы и резервуар накопления военно-политических сил, я бы сказал, кадров движения. Этому достижению мы обязаны были главным образом полковникам Штауффенбергу и Гелену, которые по своим каналам провели его осуществление.

В связи с созданием школы я хотел бы упомянуть о том, что с самого начала войны в лагерях советских военнопленных немцы отделяли пленных по принципу национальной принадлежности. Помимо этого, были взяты на учёт офицерский состав и интеллигенция.

Для нацистов принцип отделения русских военнопленных по национальному признаку был не нов. Еще во время Первой мировой войны немцы отделили русских военнопленных христиан от мусульман, возможно, в угоду своей союзнице — Турции. В связи с этим покойный генерал П.Н. Краснов приводит следующий случай. В 1914 году, во время Первой мировой войны, представитель Международного Красного Креста, сопровождавший вдову генерала Самсонова, приехавшую в Германию за телом своего мужа, и посетивший лагерь русских военнопленных в Вюнсдорфе, был изумлен отделением военнопленных мусульман от христиан. Чтобы внести ясность в дело, он попросил пленных мусульман спеть ему свой национальный гимн, и те дружно спели: «Боже, царя храни». У Гитлера разделение советских военнопленных по национальностям исходило из его восточной политики.

Из этого взятого на учет русского офицерского состава и из интеллигентных пленных по принципу добровольного соглашения были составлены две команды — одна в Вульхейде, другая в Вустрау. Когда в начале 1943 года сверху из кругов оппозиции был дан приказ выделить особую команду из советских пленных для формирования Отдела восточной пропаганды, в основу ее легли сначала эти две команды, которые были потом дополнены добровольцами из лагерей. Так в марте 1943 года в Дабендорфе была заложена Школа пропагандистов РОА. И не случайно командиром этой школы (батальона) был назначен капитан Вильфрид Карлович Штрик-Штрикфельдт, друг Власова и доверенное лицо оппозиции из комсостава. Как было упомянуто выше, В.К. Штрик-Штрикфельдт — уроженец Петербурга и бывший офицер русской царской армии. В рядах Верховного немецкого командования, не разделявших гитлеровской политики по отношению к России, он играл очень большую роль. С самого начала войны, не покладая рук, он работал в рядах оппозиции.

Помощником Штрикфельдта был назначен другой бывший русский офицер — ротмистр, москвич по рождению, Эдуард Карлович барон Деллингсхаузен, человек еще полностью старой культуры. Оба они были не только друзьями ген. Власова, но и связью между ним и немецкой оппозицией. Помимо них, на все остальные административные должности были назначены бывшие офицеры русской армии и немцы — балтийцы, владевшие русским языком так же хорошо, как и немецким. Они служили для немцев правительственной инстанцией, официальным фасадом, а за их спиной стояло подлинное начинание.

Вся строевая и учебная часть школы подчинялась генерал-майору Федору Ивановичу Трухину как представителю генерала Власова. Курсанты и преподавательский состав в школе были бывшие военнопленные. Лекции читались на русском языке на разные актуальные темы: политические, социально-экономические, исторические, идеологические, на тему об освободительной борьбе, структуре германской власти и критики большевистской диктатуры.

В защиту всех немцев, обслуживавших Дабендорф, начиная с самого Штрикфельдта и кончая последним писарем в его канцелярии, должен заметить, что никто из них не кривил душой по отношению к своей родине. При создавшихся во время войны исключительных условиях они понимали, что в освободительном движении генерала Власова отражаются одинаково интересы русского и немецкого народов, и потому служили ему искренне.

Таким образом, по официальной линии школа подчинялась полковнику Мартину из ОКВ и его ставленнику из Отдела восточной пропаганды капитану Штрикфельдту, а фактически во главе школы стоял генерал Трухин, непосредственно подчинявшийся Власову. Школа была забронирована, таким образом, за ОКВ, и туда не мог попасть никто из нежелательных посетителей без разрешения полковника Мартина.

У входа в школу на двух мачтах развевались германский национальный флаг и русский морской Андреевский флаг, потом замененный бело-сине-красным. На немецкой форме курсантов на правом рукаве появился значок РОА, а на пилотке — бело-сине-красная кокарда. Преподавание и строевая служба велись на русском языке. На довольствие школы шел нормальный германский военный рацион. Дабендорф превратился в русский оазис. Курсанты с гордостью выезжали по праздникам в город в своей форме, и берлинцы, привыкшие ко многим иностранным военным формам, спрашивали друг друга, что это за новые войска «ПОА»[35].

Однако, говоря о пропагандной школе в Дабендорфе, нельзя ограничиться более или менее сносными внешними условиями, которыми друзья власовского движения окружили курсантов. В этом деле главную роль играли условия внутреннего, духовного, морального порядка как в частной жизни курсантов, так и в изучавшемся ими курсе. Вопрос этот сам по себе был очень сложен. Первым долгом пропагандист должен был быть уверенным в том, что содержание его пропаганды должно отвечать не только его личным духовным запросам, но главным образом чаяниям нашего народа по ту сторону.