Петр Подгородецкий - «Машина» с евреями

Любопытная история произошла с Александром Розенбаумом в самом начале перестройки — летом 1985 года. Он отправился на одни из первых своих легальных гастролей в город Киев. Ну а поскольку популярность его тогда была на пике, то местом для выступления стал второй по вместимости зал столицы Украины — Дворец спорта. И вот остается полчаса до концерта, Розенбаум сидит в гримерке, ему накладывают на лицо тональный крем, как вдруг туда врываются милиционеры и без лишних слов заключают уважаемого будущего депутата российской Госдумы в наручники. Все попытки сопротивления жестоко пресекаются с помощью резиновых дубинок, метко прозванных представителями завода-изготовителя «Аргумент». На попытки объяснить, что это официальный концерт, Розенбауму пригрозили просто пристрелить его как собаку при попытке к бегству. В общем, попал он на нары и сидел бы там достаточно долго, если бы не пять тысяч зрителей, которые требовали начала концерта. После ряда телефонных звонков, в том числе из Киевского горкома КПСС, Розенбаум был отпущен на свободу и даже привезен на милицейском «газике» обратно во Дворец спорта.

Уже при «разборе полетов» выяснилось, что вернувшийся из отпуска подполковник милиции, который год назад не сумел «вычислить», где Розенбаум играл подпольный концерт, и получил тогда за это взыскание, неожиданно увидел огромный плакат «Выступает Александр Розенбаум». «Какой-такой Розенбаум? Тот, что „Гоп-стоп" играет? Взять его!» Быстро была сформирована группа захвата, и Александра Яковлевича свезли в узилище. Говорят, он даже поклялся после этого не приезжать в Киев.

Ярким примером того, что в СССР подпольным музицированием можно было заработать много денег, являлась история Михаила Звездинского. Когда-то в конце семидесятых один приятель пригласил меня «на Звездинского». Дело было на какой-то праздник, то ли Пасху, то ли Первое мая. Начиналось шоу, по-моему, в полночь. В ресторане были накрыты столы (бутылка водки, бутылка вина, салат, мясное и рыбное ассорти) и сидели люди в костюмах и галстуках. Многих сопровождали дамы, некоторые в декольтированных платьях и даже с настоящими драгоценностями. Народ вел себя спокойно и солидно, тихо выпивал, закусывал, иногда что-то дозаказывал официантам. Потом на сцене появились музыканты. Из них я знал, насколько я помню, только Кузьмина. Играли и пели неплохо, причем частично на английском языке. Сам Звездинский появился часа через три. Тут я и услышал всю «блатную» программу. Правда, кроме «Поручика Голицына» и «Сгорая, плачут свечи» он спел «Feelings», «Yesterday» и еще несколько западных хитов. Поскольку я не являюсь поклонником кабацкой музыки, мне это как-то не очень понравилось, да и скоро вообще забылось. Вспомнил я о Звездинском только тогда, когда его арестовали в 1980 году, — слухи об этом быстро распространились в музыкальной тусовке.

На самом деле, Звездинским была выстроена замечательная система, которую он сам называл «семиразовый рабочий год». В то время было семь основных праздников: Рождество, Новый год, Восьмое марта, Первое мая, День Победы, Пасха, Седьмое ноября. Естественно, это были праздники, которые отмечали и люди, интересовавшиеся песнями Звездинского.

Михаил Михайлович Звездинский (в миру Дейнекин) был довольно известным исполнителем, как тогда говорили, «блатных» песен. Пара-тройка судимостей только добавляла ему авторитета в глазах слушателей. А еще он был отменным организатором. Механика его шоу была такова: директору какого-нибудь ресторана давалась взятка за то, что он открывал ресторан на ночь. Оплачивался банкет человек на триста, но по минимальной программе: вино, водка, холодная закуска. В зале устанавливался хороший аппарат. Приглашались музыканты от Кузьмина до Серова и певицы от Долиной до Пугачевой. Сам же Звездинский доставал свою черную записную книжку необъятных размеров и обзванивал кредитоспособных клиентов. Когда набиралось человек сто пятьдесят — двести, готовых прийти на ночное шоу, иногда с дамой, и заплатить за это по сотне рублей с человека, обзвон прекращался. Общая сумма гонорара, скажем, в тридцать тысяч рублей, делилась примерно так: семь тысяч — взятка и банкет, три тысячи — аппаратура и музыканты, остальное — гонорар маэстро. То есть в год выходило примерно 140 тысяч рублей. В советские времена, скажу я вам, это было более чем достаточно.

Столько, скажем, мог заработать в 1980 году Юрий Антонов с его безумными авторскими гонорарами. Но он зарабатывал так лишь год-два, а Звездинский «стриг поляну» лет шесть-семь. Так что кабаки, ковры, золото, хрусталь, импортные сигареты, коньяки и длинноногие модели были ему обеспечены. К тому же он чувствовал себя довольно уверенно, поскольку имел солидную «крышу». При этом он никаким бандитам ничего не платил, поскольку выше «крыши» найти было трудно. Просто Звездинский, а вернее, его пение нравилось Галине Брежневой. Он частенько бывал у нее дома, на Большой Бронной. Говорят, что когда поздно вечером домой возвращался муж Галины и замминистра внутренних дел Юрий Чурбанов, она говорила ему: «Целуй Мишеньке руки, он великий артист, а таких генералов, как ты, я могу наделать сколько угодно». В чем, кстати, была неправа. Но несколько лет «крыша» работала как часы.

Сгубило Звездинского то же самое, что его и покрывало. Когда было принято решение «очистить Москву от всякой нечисти» к Олимпиаде-80, генерал Чурбанов подсунул министру Щелокову папочку с «делом Звездинского».

Сам маэстро утверждает, что видел на ней написанные рукой Щелокова слова: «Выяснить, что это за ночные концерты, кто такой Звездинский, и наказать». Ну а дальше система начала работать и сработала без сбоев. В ночь с 7 на 8 марта 1980 года более 500 сотрудников МВД в форме и штатском окружили ресторан «Азов», где выступал Звездинский. Был дан приказ: «Никого не выпускать». Милиция зашла в зал и начала «зачистку». У присутствующих проверяли документы, а затем их всех препровождали на Петровку. Легенда гласит, что Звездинского долго не могли отыскать и обнаружили только часа через два на кухне, где он скрывался в огромной суповой кастрюле, держа крышку изнутри. Извлекли его и отправили во внутреннюю тюрьму ГУВД Москвы. Всех остальных наутро отпустили. Говорят, что в салатах и прочих блюдах было найдено около двух килограммов золотых изделий, в том числе и с драгоценными камнями, сброшенных туда зрителями, а в туалетах и урнах обнаружили почти полмиллиона рублей.

Что касается Звездинского, то приговор по его делу был быстр и суров. За взятку и незаконное предпринимательство его осудили к 8 годам лишения свободы, которые он отбыл полностью, и вышел только в 1988 году. Путевку в новую жизнь ему дал наш общий друг Алексеич, который, познакомившись с ним на «Музыкальном ринге» с участием «Машины времени», не только запустил в ротацию его песни, но и организовал первую статью в «Московском комсомольце», а также придумал ему творческую биографию, с которой Звездинский сейчас уже сжился. Еще Леша объяснил артисту некоторые необходимые вещи, например, что Звездинский никак не мог написать песню «Драгоценная ты моя женщина» «в соавторстве с Николаем Заболоцким», как он любил объявить на концертах. Вежливо, но твердо Алексеич вычеркнул эту реплику из сценария шоу, объяснив, что Заболоцкий умер, когда Мише было лет пять — семь. С тех пор Миша Звездинский работает легально, хотя и не очень часто, и, говорят, зарабатывает до 10 тысяч долларов за концерт.