Николай Попель - Впереди - Берлин !

- Вас вызывал член Военного совета фронта. Беру трубку ВЧ.

- По вашему приказанию...

- Наступаете? - спрашивает Телегин.

- Частично наступаем.

- Как обеспечение горючим?

- Плохое.

- И все-таки наступаете?

Подтекст нашего разговора такой: операция планировалась до Познани, горючего армии выдано до Познани - как же танки и машины идут дальше? Святым духом, что ли?

- Кулак ты! - ошеломляет Телегин.- Трофейного газойля нахватал и не докладываешь, все себе зажал, а о других соединениях не подумал!

Обида душит меня. Ведь и у нас, в 1-й танковой, одна треть танков уже стоит без движения, а фронт пока не дал ни капли дополнительных горюче-смазочных материалов. Где это видано, в конце концов, чтобы танковая армия снабжала трофейным горючим весь фронт!

- Прибыть для доклада о положении, - сухо кончает Телегин.

Михаил Алексеевич смотрит сочувственно: вызов во фронт, судя по всему, не сулит мне ничего хорошего.

- Командующий сообщил, что едет от Дремова, - говорит он.

Катуков явился, сияя радостью и торжеством. Не замечая нашего настроения, не зная, что неприятности идут сзади, а не спереди, он стал расхваливать действия полковника А.И. Анфимова, который принял бывшую бригаду Бабаджаняна:

- Удачный новичок! Под стать Армо, такой же живой, чернявый и смелый. В традициях бригады командир. Большое дело сделал: когда на восточной окраине пробиться не смог, догадался обойти город с юга, зацепился за плацдарм и дал возможность саперам целую ночь строить мосты. Проложил за Варту дорогу всей армии! Батальон Кунина как стал на том берегу - все! Клещами не отодрать автоматчиков. Четырнадцать атак за сутки отбила мать-пехота. А знаешь, кто наседал на Кунина? Остатки дивизии "Бранденбург". Не добили ее в свое время! Ну, правда, когда мост построили и Гаврилюк с танковым полком перешел на тот берег, от дивизии одно название осталось. Полный "бранденбург" им устроили!

Михаил Ефимович энергично ходил по комнате, весь наполненный впечатлениями передовой линии:

- Кто бой выиграл - это артиллеристы! Я даже их фамилии записал, чтоб не забыть. Вот: командир полка Африкан Соколов, командир батареи Бельков, командир орудия Строков. Кунинский батальон совсем кровью истекал, к самой воде прижался, когда батарея Велькова подошла. Сразу поставили орудия на открытые позиции и прямой наводкой с нашего берега дали огонька по немецкой пехоте и огневым точкам.

Все более воодушевляясь, Катуков продолжал:

- Или вот связисты. Рассказывали мне такой случай: после отступления противника Бельков перешел корректировать огонь батарей на плацдарм. Его ранило, досидел до конца боя, - не о том речь. Провод связи где-то перебило, батарея слепой стала. Бельков послал связиста...- Михаил Ефимович опять заглянул в записную книжечку: - Николая Винокура. Тот разрыв на льду нашел, концы зачистил - оторвало ему осколком правую кисть, да и левую поранило. Не смог соединить концы. Так что сделал? Взял провод в зубы и так и лежал с ним, пока не нашли. Через тело приказы к пушкам шли. Целый батальон спас. Вот какие они, связисты!

Вошел Соболев.

- Товарищ командующий, по вашему приказанию доставлен пленный комендант пятьдесят четвертого укрепленного района "Варта" полковник Флакке.

- Веди его сюда!

Полковник выглядел типичным представителем прусской военщины, держался подчеркнуто прямо, волосы стриг ежиком, под глазом виднелся след от традиционного монокля. Он показал, что гарнизон, оборонявший участок его укрепрайона южнее Познани, попав неожиданно под удар танков, сразу же разбежался. Машина самого Флакке вместе с ее обладателем досталась разведчикам уже на окраине Познани.

- Что представляет Познань? Укрепления? Гарнизон?..

Разглядывая план крепости, который достала группа Павловцева, немец обстоятельно, не торопясь, отвечал на наши вопросы:

- В городе три обвода. Внешний идет по фортам старой крепости, модернизированным и отлично подготовленным к современной обороне. Второй, послабее, идет вот здесь,- полковник указал районы.- А третий, самый сильный, расположен в крепостной цитадели. Все дома города подготовлены к круговой обороне, все подвалы в пределах одного квартала соединены подземными ходами. Практически гарнизон будет невидим для наступающих войск. Он насчитывает свыше тридцати пяти тысяч человек и возглавляется штабом двадцать первого армейского корпуса. По предварительным наметкам нашего командования, Познань должна оттянуть на себя не меньше двух наступающих русских армий.

Как потом нам стало известно, полковник ошибался или намеренно назвал меньшую цифру: гарнизон Познани насчитывал около 65 тысяч солдат и офицеров.

- Какие оборонительные рубежи расположены западнее Познани? - спросил Катуков.

- Еще два крупных. Один из них проходит по бывшей границе Германии с Польшей, между рекой Оброй и Одером. Это так называемый "Восточный вал", или Мезеритцкий укрепленный район.

Когда увели пленного, командарм сказал:

- Ну, картина, по-моему, ясная. Я читал донесения разведчиков, побывавших в Познани: они в основном подтверждают подобные показания.

Михаил Ефимович говорил быстро, решительно:

- Какой делаем вывод? Первое: докладываем Военному совету фронта о состоянии города. Второе: просим освободить нас от штурма, а Познань передать подходящим общевойсковым армиям. Третье: просим использовать нас для дальнейшего наступления с целью выхода на германо-польскую границу, а если позволит обстановка, будем двигаться и дальше. Ваше мнение?

- Решение, по-моему, верное, - ответил Шалин.- Оно учитывает специфику танковых войск. Но ведь по плану фронтовая операция должна закончиться у Познани...

- Фронт и Ставка не откажутся продолжать наступление!

- А снабжение? - спрашивает Шалин. - На трофейном горючем далеко не уедешь.

- Думаю, достанем, - отвечаю я.- Сегодня выезжаю во фронт, в Отвоцк, буду просить Телегина.

- Тогда все в порядке.

Михаил Алексеевич разглядывает план Познани, весь исчерканный пятнышками мощнейших фортов и узлов обороны.

Впоследствии войскам В.И. Чуйкова и В.Я. Колпакчи пришлось штурмовать Познань еще целый месяц. Но обстановка требовала от нас двигаться дальше, к новым рубежам.

Трехсоткилометровый путь от Познани до Варшавы пролегал по боевой дороге. Прошло всего семь суток с момента нашего ввода в прорыв, а фронтовая операция огромного масштаба была выполнена с превышением. Взглянув на шоссе, любой человек без лишних словесных пояснений мог почувствовать, как такое могло случиться: на сотни километров растянулся сплошной движущийся поток советских войск. Навстречу нам шли отремонтированные танки, напоминавшие сейчас диковинный цветок: лепестками были десантники и подсевшие пехотинцы, густо, тело к телу, охватившие стальной стебель башни. Тягачи пыхтели от тяжести артиллерии: шли дивизии и корпуса прорыва. Пушки, проделавшие смертоносную работу неделю назад, теперь поторапливались расправляться с очередными узлами вражеского сопротивления. На стволах стальных ветеранов "бога войны" были нарисованы белые звездочки и другие условные значки, которые шифруют разбитые танки, доты, дзоты, батареи.