Флот в Белой борьбе. Том 9 - Сергей Владимирович Волков
Было около 7 часов 15 минут, когда первый бой кончился отступлением шести красных кораблей перед двумя белыми. У нас потерь не было. Около 8 часов утра мы соединились с ледоколами и миноносцами и, видя неприятеля на SO от себя, идущим курсом S, сами легли на этот курс, чтобы не выпустить большевиков к Мариуполю. Для того чтобы они не повернули к нам раньше времени под нос, вперед по курсу был выслан миноносец «Зоркий», которому было приказано в случае поворота неприятеля вести на него демонстративную атаку.
С 8 часов до 9 часов 30 минут мы шли параллельным неприятелю курсом, в расстоянии около 12 миль, постепенно уменьшающимся, так как мы понемногу догоняли его и сближались. При проверке в 9 часов утра боевых запасов на кораблях оказалось: на «Урале» и «Салгире» имелось всего по 80 выстрелов на корабль, то есть по 40 выстрелов на пушку. Это произошло потому, что некоторое количество снарядов было израсходовано 1 сентября на обстрел при разведке Бердянска, во-вторых, выстрелов до 50 на пушку было израсходовано в первом, утреннем, бою, а запасы снарядов на наших судах вообще были скудны, так как их было мало в Крыму.
Около 9 часов утра неприятель, шедший до сего времени на S, повернул все вдруг на О и в строе фронта стал приближаться к нашему курсу. Мы продолжали идти тем же курсом, рассчитывая при повороте противника снова к S оказаться на параллельных курсах и на траверзе неприятеля.
Около 10 часов расстояние уменьшилось до 55–60 кабельтовых, мы открыли редкий огонь по противнику. Неприятель почти тотчас же повернул все вдруг вправо и лег снова на S в кильватерной колонне. Он все же оказался несколько впереди нашего правого траверза и теперь открыл беглый огонь по нас. Этим курсом мы приближались к мысу Казантип, и чем ближе были к своим берегам, тем выгоднее считали для себя дать бой. С утра в 7 часов 30 минут мы известили нашего начальника отряда в Керчи о встрече и бое с неприятелем и ожидали, что, возможно, кто-нибудь из наших судов подойдет к нам на помощь, так как хотя духом мы и были сильнее красных, но все же на их стороне было более чем двойное превосходство в артиллерии и численности. Главное же – у нас было мало снарядов. Таким образом, с утра завязался бой на дальней дистанции, на курсе S. Видя бесполезность стрельбы на столь большой дистанции – 55 кабельтовых и имея так мало снарядов, мы стреляли очень редко, через 3–5 минут с каждого корабля по порядку, то есть 15–20 минут один залп с одного и того же корабля. Стреляли мы для того, чтобы неприятель не был бы уж совершенно спокоен при своей стрельбе по нас и чтобы все же израсходовал бы зря побольше снарядов. Мы шли все время полным ходом, чтобы занять снова выгодную для нас позицию впереди головы неприятеля, и ждали этого момента. Слегка покачивало. Около 11 часов 45 минут неприятель, заметив наше выдвижение несколько вперед (у нас было 7 узлов хода, у неприятеля – 6–5? узлов), повернул последовательно на 15–20 градусов влево на сближение с нами, и мы оба замолчали. Около 12 часов дня мы, наконец, сблизились на расстояние около 40 кабельтовых и оба открыли огонь. Через 10 минут шедший третьим в нашей колонне ледокол «Гайдамак» попал своим 6″ снарядом в ледокол № 4 – лучший корабль у красных. Он шел у них пятым и вел на буксире еще какой-то корабль. Ледокол № 4 весь в пару вместе со своим буксиром вышел из строя вправо. У нас начали кричать «ура». Между тем мы сближались. В 12 часов 30 минут, на наше несчастье, в канонерскую лодку «Салгир» в борт у ватерлинии сразу попало 2–6″ снаряда, и он начал тонуть. Пришлось головному «Уралу» застопорить машины, подойти к погибающему «Салгиру» и снять с него людей. Этот маневр был проделан под сосредоточенным огнем неприятеля, но, к счастью, ни один снаряд в этот момент не попал в корабли и почти вся команда и офицеры были сняты на «Урал», перенеся предварительно все остававшиеся на «Салгире» снаряды и заряды. Вскоре после этого «Салгир» затонул. Во время этого маневра все наши корабли не переставали стрелять по красным, и когда «Урал» отошел от «Салгира», то оказалось, что на нем осталось всего 10–12 снарядов. Приходилось выходить из боя из-за недостатка снарядов. А положение было весьма серьезным: расстояние уменьшилось до 33 кабельтовых, неприятель был подбодрен и против его 10 6″ и 130-мм орудий у нас могло действовать только 4 6″ пушки, и то почти без снарядов.
Учтя обстановку, мы решительно повернули на сближение, чтобы этим маневром испугать красных. В 12 часов 50 минут красные не выдержали и покатились от нас вправо, а мы, израсходовав последние снаряды, повернули вдруг на 4 румба влево и, пользуясь замешательством красных, не ожидавших этого маневра с нашей стороны, легли на Керчь. Всю тяжесть арьергардного боя, который продолжался до 1 часа 30 минут, вынес на себе «Гайдамак», замыкавший нашу колонну. К 2 часам 30 минутам неприятель повернул на NO и пошел в Мариуполь.
В этом бою мы еще раз убедились в том, что не в числе кораблей и не в материальной части лежит успех сражения, а в духе, обучении личного состава, в его дружности и в искусстве маневрирования. Утренний бой был выигран нами четырьмя орудиями против 13 неприятельских. Мы не закончили его полным поражением противника только благодаря малому числу пушек, могущих стрелять на нос при преследовании отступающего противника. Единственно, что можно рассматривать как наш недостаток, – это слабая подготовка наших комендоров. Этот недостаток сказался во втором бою. Вследствие недостатка снарядов мы были поставлены в тяжелое положение и выручили нас крепкая спайка личного состава (случай с «Салгиром» и «Уралом»), и правильный маневр нажима на неприятеля в критическую минуту, и удачный выход из боя.
Как бы ни относиться к опыту Гражданской войны, как бы ни умалять его значения, как это делают многие, нельзя, однако, не признать, что основы тактики и стратегии для всякой войны одни и те же и
