Между жизнью и честью. Книга II и III - Нина Федоровна Войтенок
Работа была их уделом, их жизнью, их подвигом. А форму они надели только тогда, когда отремонтировали последний танк!
Высокий моральный дух, крепкая спайка и разумная инициатива отличали воинов эвакуационных и ремонтных подразделений, поэтому наши бронетанковые войска всегда находились в полной боевой готовности и беспощадно крушили фашистскую нечисть.
Тысячи эвакуаторов и ремонтников награждены орденами и медалями Советского Союза.
* * *Должен заметить, что в предвоенные годы мы старались учить экипажи самостоятельно устранять различные неисправности и поломки. Это очень пригодилось потом, а техническая учеба не прекращалась и во время войны.
Примечание. По воспоминаниям командира взвода 191 т. б. Рюмина Анатолия Павловича («Где же вы, друзья однополчане» 80-е годы) Войтенок Фёдор Иосифович мог устранить любую неполадку в Т-34.
Первые бои показали: нужно резко улучшить организацию ремонта боевой техники, и прежде всего танков, производство которых временно сократилось из-за перебазирования нашей промышленности на восток страны. К тому же потери были понесены немалые. Боевые машины ценились, что называется, на вес золота. Государственный Комитет Обороны придавал особое значение тому, чтобы каждый танк, получивший повреждение, ремонтировался без промедления, непосредственно в ходе боевых действий. По решению ГКО на крупных заводах стали формироваться и поступать в войска подвижные ремонтные базы. На Западный фронт они начали прибывать в октябре сорок первого.
Шла осень сорок первого. В середине октября, в разгар ожесточенных боев на подступах к Москве, я поехал в 102-й отдельный ремонтно-восстановительный батальон (ОРВБ). В лесу восточнее Можайска нашел одну из рот этого батальона. Личный состав ремонтировал технику 17, 18, 19 и 20-й бригад. Работы были организованы на сборном пункте аварийных машин (СПАМ). Картину там увидел привычную: кто лежал на холодной земле под танком, в лучшем случае подстелив под себя кусок брезента, кто орудовал ключами в башне, кто заваривал пробоину в боковой броне…
Навстречу спешил командир роты, невысокий светлоглазый капитан Григорий Плакатин. Доложив обстановку, он сокрушенно сказал:
— Тридцатьчетверку на ход поставили, будет бегать. А пушки нет, вон валяется разбитая. Где взять замену?
Что я мог ответить? У нас не хватало запчастей, а уж пушек… Но слова капитана услыхал рослый украинец — трансмиссионник, работавший на танке, возле которого мы стояли. Он подсказал выход. Оказалось, что недалеко от СПАМа на нейтральной полосе в глубокой бомбовой воронке стоит наш подбитый танк. Эвакуировать его вряд ли удастся — «завяз по самую макушку». Но орудие можно попробовать снять.
— Тридцатьчетверка? — спросил Плакатин и глаза его оживились.
— Та вона, — заверил украинец и тут же на клочке бумаги набросал местонахождение танка.
Капитан Плакатин вскинул на меня белесые брови.
— А что, товарищ инженер 3 ранга, — обратился он ко мне. — Ведь это идея! Попробуем?
— Действуй.
Я уважал этого командира роты за деловитость, инициативу и бесстрашие. По его распоряжению ремонтники быстро сварили волокушу, подготовили бревно, длинный трос, необходимый инструмент и детали. Все это погрузили на машину ГАЗ-АА и стали ждать ночи. Снимать орудие с помощью бревна и талей ремонтники умели, но в той ситуации, когда рядом находились гитлеровцы, кроме умения требовались смелость, особая ловкость и осторожность. Риск был немалый, поэтому в группу включили добровольцев. В нее вошли: братья Соколовы, оружейники, двоюродные братья Н. Нарсесян и А. Арутюнов, монтажники, слесарь И. Курочкин и шофер Г. Черемных. Группу возглавил капитан Г. Плакатин.
Когда машина подъехала к нашим позициям, совсем стемнело. Плакатин изложил план действий командирам стрелковой роты и артиллерийской батареи и попросил их в случае необходимости прикрыть ремонтников огнем.
— Имейте в виду, в одиноко стоящие танки иногда пробирается вражеский снайпер, — предупредил пехотинец.
На передовой и ночью было неспокойно. С немецкой стороны то и дело постреливали, в небо взлетали ракеты, высвечивая башню нашего молчаливо застывшего танка.
Ремонтники приготовили личное оружие, выгрузили с машины на волокушу все, что привезли, один конец троса прикрепили к полуторке и по команде тронулись в опасный путь. Требовалось немало сил, чтобы тащить за собой тяжелогруженую волокушу и трос. Последние сто метров люди ползли по-пластунски. Наконец группа добралась до танка. Снайпера, к счастью, в нем не оказалось. Оружейники быстро отвернули болты маски пушки, монтажники без особых усилий сняли ее с башни и без шума опустили на волокушу. Едва успели это сделать, как фашисты вдруг всполошились и открыли по смельчакам бешеный огонь из автоматов и минометов. В ответ заработали наши пулеметы и орудия. Ремонтники ничком попадали на волокушу, которую по сигналу Плакатина уже тянула за трос полуторка. Все получилось как нельзя лучше.
К утру привезенная пушка «прижилась» на отремонтированном Т-34, как приживается чужая кожа на теле человека, попавшего в беду. Причем в монтаже пушки принимали участие все, кто действовал в дерзкой ночной вылазке. Наша тридцатьчетверка ушла в бой. Ну, разве это не подвиг?!
В оборонительных боях под Москвой ремонтники были не только смелы, но и изобретательны. Впрочем, эти черты отличали их на протяжении всей войны. Говоря об этом, не могу не вспомнить еще раз добрым словом капитана Г. Плакатина. И вот в связи с чем. Дело в том, что у нас не было грузоподъемных средств для снятия с танков башен и для их ремонта в полевых условиях. Правда, выход мы все же находили: сооружали из толстых бревен высокие ворота с перекладиной и снимали башню с помощью грузоподъемника. Иногда даже использовали для этой цели растущие толстые деревья. Но в таких случаях на это уходило много труда, сил и времени.
Что же придумал Плакатин? Он предложил своими силами изготовить кран-тягач. Базой послужила опять же незаменимая тридцатьчетверка, у которой были сильно
