Илья Дубинский-Мухадзе - Нариманов

После взятия Петровска мы должны объявить Дагестанскую Советскую Республику, а по взятии Баку — Азербайджанскую… Мы будем ждать помощи от русских товарищей…»

Советский Дагестан! Советский Азербайджан! Впервые во всеуслышание провозглашено — большевики Кавказа зовут на восстание во имя независимых национальных советских республик. С тем чтобы штормовые ветры перемен унесли прочь клочья националистического тумана, очистили политическую атмосферу. Чтобы «Гуммет» выбила почву из-под ног «Мусавата».

Когда все это станет достоянием истории, можно будет прочесть в книге воспоминаний Анастаса Микояна, что он поздней осенью девятнадцатого года, добравшись до Москвы, «имел встречи с Наримановым и другими активными работниками «Гуммет», которые тоже были в то время здесь. Их я информировал обстоятельно о положении дел и задачах, стоящих в Азербайджане. Особенно подробно аргументировал выработанную у нас в Баку точку зрения…» Тут и выясняется, что «Гуммет» и Бакинский нелегальный комитет большевиков, воссозданный после гибели Коммуны, одинаково ратуют за независимое государство трудящихся — Советский Азербайджан, за единую Коммунистическую партию Азербайджана. В чем и добиваются поддержки ЦК, Ленина.

Оторванные войной, блокадой от Москвы, от Астрахани, руководители революционного подполья на Апшероне не знали, что еще ранней весной Нариманов, к голосу которого Кавказ, Восток, прислушивается особенно чутко, всенародно заявил и не раз к тому возвращался: «По взятии Баку мы объявим Советский Азербайджан!» Обязательно добавляя: «Мы будем ждать помощи русских товарищей».

Правительство Советской России никогда не признало вероломного отторжения Закавказья. «Только что получили сообщение, — телеграфировал 14 апреля 1918 года в Тифлис наркоминдел Чичерин, — что Закавказский сейм постановлением от 23 февраля принял отделение Закавказья от России и создание самостоятельного государства. Мы со всей энергией настаиваем на недопустимости молчания об этом вопросе и скрывания этого факта как от масс, так и от того государства, в состав которого Закавказье входило и от которого будто бы желает отделиться. Такое молчание противоречит не только всем принципам демократизма, но и всем международным правилам и нормам цивилизованных народов. Рабоче-крестьянское правительство слагает с себя всякую ответственность за ваше поведение вообще, а в особенности за те гибельные последствия, которые оно несет всем трудящимся массам в Закавказье».

Даже в таких условиях Ленин не может допустить отступления от основ национальной политики партии, ничего такого, что было бы истолковано как покушение на неограниченную возможность народов — больших и малых — по собственному усмотрению выбирать то или иное государственное устройство. Этой весной на VIII Всероссийском съезде коммунистов Владимир Ильич категорически отмел предложение Бухарина и Пятакова выбросить из Программы партии пункт о праве наций на самоопределение. Ильича слова: «…нет вещи хуже, чем недоверие нации»[66].

Полностью исключается и другая крайность — безразличие к судьбе тех, кто уже сделал окончательный выбор и свою волю готов защищать ценой жизни. Не в русских традициях и понятиях о чести бросать слабого на произвол. За словами Нариманова «мы будем ждать помощи от русских товарищей» кроется уверенность — армия Октябрьской революции защитит. Не допустит, чтобы оккупационные английские войска — в одном Баку 15 тысяч солдат, броневики, танки и канонерки у берегов — уничтожили повстанцев.

Во многом надежды Нариманова связаны с островком свободы на Мугани — крайнем юге Азербайджана. С Ленкоранской Советской Республикой. Существует она считанные дни. В конце апреля вооруженные крестьяне из мусульманских и русских селений, городская ленкоранская беднота, взяли в свои руки власть, избрали Ревком. Дальше «чрезвычайный рабоче-крестьянский интернациональный съезд» азербайджанцев, русских, грузин, армян, немцев, Тысяча делегатов и столько же гостей. В близкой к большевикам бакинской газете «Молот» разъяснено вполне вразумительно:

«Муганская Советская Республика, как действительно интернациональная рабоче-крестьянская власть, свободна от всякого национализма — русского, мусульманского, прочего — и потому добивается установления советского строя во всем Азербайджане и считает себя составной частью только будущего Рабоче-крестьянского Советского Азербайджана».

По диспозиции Реввоенсовета 11-й Отдельной армии Ленкорань, благоприятно расположенная на берегу Каспийского моря, в нужные дни должна стать базой для высадки десанта советских войск. Отсюда, с Муганского плацдарма, предполагалось начать наступательные операции в направлении Баку и Петровска в защиту восстания.

Помочь Мугани не удастся. Слишком грозная опасность нависает над самой Российской республикой. Главное командование войск Антанты — Англии, Франции, Соединенных Штатов Америки, Италии — считает момент весьма подходящим для того, чтобы миллион с лишним солдат и офицеров, по-современному обученных и вооруженных, «предприняли общее наступление, начатое со всех границ России и направленное концентрически к самому сердцу большевизма — к Москве». Одновременно на шести фронтах протяженностью 8 тысяч километров!

На первоначальные расходы 250 миллионов долларов великодушно ассигнует правительство США. Великобритания, со своей стороны… «Мы привезли, — сообщает английский генерал Нокс, в поезде которого еще в минувшем году из-за рубежа доставлен в Омск адмирал Колчак, — сотни тысяч винтовок, сотни миллионов патронов, сотни орудий и тысячи пулеметов, несколько сот тысяч комплектов обмундирования и снаряжения и так далее. Каждый патрон, выстреленный русским солдатом в большевиков на протяжении года, сделан на Британских Островах…»

Весеннее наступление Колчака вынуждает перебросить значительную часть революционных войск на восток. Пополнение южного фронта почти прекращается. Противник наоборот, усилился. На Дону конница Деникина соединилась с мятежными казаками, в долинах Дагестана с формированиями националистического «горского правительства».

В десятых числах июня Ленин требует от председателя Реввоенсовета республики, чтобы была обеспечена «максимальная и максимальнейшая энергия… чтобы нас не додушили с Юга»[67]. После падения Царицына под смертельной угрозой единственная железнодорожная ветка, кое-как связывающая отдаленный Астраханский край с остальным миром. Невосполнимые потери в неравных боях с английскими и белогвардейскими кораблями несет Астрахано-Каспийская военная флотилия. На нее-то всего больше надеялись в Баку, Петровске, Ленкорани.