Зинаида Чалая - Анатолий Серов

Правительство республиканской Испании высоко оценило этот замечательный успех. Оно обратилось к Советскому правительству с ходатайством о присвоении Анатолию Серову звания Героя Советского Союза.

Как-то в личной беседе Смирнов рассказывал о другом случае, когда он выполнял приказ вместе с группой Серова вновь штурмовать наземные части фашистов, причем на этот раз он находился под охраной "крыши" во главе с Серовым. "И вот, когда я прошел на задание метров на двадцать ниже группы Серова, я почувствовал, что надо мной находится такая "крыша", такая сила, что я могу работать над территорией врага совершенно спокойно, зная, что никакой противник на меня сверху не свалится и мы все вернемся домой невредимы. И правда, ни один человек не остался тогда в поле, все прилетели обратно".

Михаил Нестерович Якушин говорил о Серове:

"На фронте все знали: есть среди нас человек, к которому все тянутся в трудную минуту. Этим человеком был Серов. Я просто не могу объяснить почему, но, когда мы летели на боевую операцию, я, в преддверии боя, всегда подходил к Серову под крыло и прижимался к нему плотнее. Вот есть такая вера в человека, в то, что он тебя не подведет и всех выведет из любого сражения живыми и невредимыми, а противника разгромит".

Впоследствии, в боях 1941-1945 годов, массовые воздушные сражения имели уже развитый характер.

Самолеты были снабжены радиосвязью между собой и с землей. Это явилось неоценимым подспорьем для воздушных воинов. Во времена же испанского фронта радиосвязь была слаба, на самолетах она, как правило, отсутствовала. Правда, благодаря подробно разработанному плану операции, каждый знал свое место и свою задачу в предстоящей схватке. И летчики стремились вылетать по двое или группой. Все ж одной из особенностей, отличавшей летчика от наземного бойца, было его вынужденное одиночество в бою. И при самом точном и подробном плане, в ходе сражения, возникают новые ситуации, они требуют от летчика смекалки, инициативы, исключительного бесстрашия и самообладания.

Серов не только подавал пример этих качеств, необходимых истребителю, но добивался выполнения принципа обязательной взаимной выручки. Этот принцип он поднял на максимальную высоту. Летчик, летавший в составе его эскадрильи, уже не чувствовал себя одиноким. Рядом был локоть товарища, сознавалось и ощущалось сердцем присутствие командира, который все видит и в нужный момент придет на помощь. Благодаря верности этому благородному правилу боеспособность республиканской авиации была такой высокой, летчики приобрели славу неустрашимых, а Серов - непобедимого командира.

Под небом Барселоны

Шестерка "курносых" летела над каштановыми лесами приморской части Каталонии. Вдали уже зеленели цветущие низины, холмы, покрытые виноградниками, за ними вырисовывались своеобразные очертания скалистого морского побережья.

Ярко блестела лента Льобрегат, впадающей в море неподалеку от Барселоны.

Вот показались кровли этого города, славного своими революционными традициями. Здесь раньше, чем в других городах Испании, рабочие организованно выступили против эксплуататоров. Ни огонь карательных войск, ни тюрьмы и пытки в застенках не сломили волю революционных рабочих Барселоны. В 1931 году пролетарская Барселона выступила первая, став зачинательницей всенародного движения против старого строя.

Да, именно в этой непокорной, революционной Барселоне четырнадцатого апреля тридцать первого года была объявлена Каталонская республика. Начался грозный вал революции, смывший престол Альфонса XIII.

Много пережито боев с той поры, немало одержано народных побед. Пережито было "черное двухлетие" после подавления восстания в Астурии и Католонии в 1934 году.

К концу тридцать пятого, сплотившись под знаменем коммунистов, следуя призывам Хосе Диаса и Долорес Ибаррури, народ начал строить новую жизнь, свое счастье, свою судьбу. И когда в тридцать шестом, в июле, в Испанском Марокко и на Канарских островах вспыхнул фашистский мятеж и генералы в различных гарнизонах Испании подняли солдат против республики, фашистские путчи были подавлены именно в Мадриде и Барселоне.

Эти мысли нахлынули на Анатолия, когда он вел свою шестерку над просторами Каталонии и вглядывался в очертания Барселоны.

Внизу широко развернулась панорама полей, садов, заводов и фабрик. Промышленные предприятия образуют вокруг Барселоны как бы мощное созвездие пролетарских крепостей.

"Они-то, рабочие Барселоны, будут драться до конца!" - подумал Анатолий.

Невольно, как всегда в такие минуты, вспомнился ему родной Урал, его замечательные мастера труда и революционной борьбы, люди упорства, мечты, высокой романтики стремлений, преданий и сказок, люди, кровно связанные с землей, с ее недрами, могучие строители коммунистического будущего...

В его сердце в такие минуты просыпался прежний "Тошка - зверь лыжный", озорной и стремительный. Блестящими синими глазами оглядывал он горизонт. И вдруг его взгляд словно натолкнулся на едва различимое препятствие. Анатолий ощутил этот толчок в своем сердце. Он вздрогнул, наклонился вперед, сжав челюсти.

Целое соединение вражеской авиации шло ему навстречу.

Это была как бы туча, двигавшаяся с нарастающей быстротой и заслонившая солнце. Туча, таившая в себе смерть.

В тот же момент Серов определил силы врага и их расположение.

Справа шли семнадцать немецких истребителей, слева - восемь, за ними следом еще двенадцать. Тридцать семь самолетов шли на сближение, готовясь к убийственной атаке. Это было как раз во вкусе франкистских летных кадров: нападать при абсолютном численном превосходстве своих сил. В последнее время это численное превосходство стало сильно досаждать Серову и его друзьям. Все труднее было выдерживать бои. Но все упорнее становилась решимость выстоять, победить, свалить врага.

Фашисты, при всех своих численных преимуществах, побаивались Серова и его летчиков. Слава "курносых" вышла далеко за пределы расположения республиканских войск. В бою или при встречах в воздухе немецкие летчики уже узнавали Серова по его "боевой походке", по его боевым приемам и торопились так или иначе выйти из боя и заблаговременно удалиться от опасного противника.

Но сейчас положение серовской шестерки было критическим. Это было ясно и его врагам.

Анатолий окинул взглядом бесконечное голубое пространство. Казалось, все в эту минуту - и небо, и плоскогорье там, внизу, изрезанное долинами и ущельями, и голубая даль Средиземного моря, ярко засиявшая на миг, и розовый свет на горизонте, на востоке, на дороге к Родине, - все призывало его к мужеству, вливало в него силу. Ведь он - сын земли, борющейся за свое счастье, за счастье и мир всего человечества.