Николай Калинин - Это в сердце моем навсегда

Теперь мы шли уже по знакомым дорогам. Вот Виндкайм, имение барона фон Гласова, ответвление ни Модвичсорт, поворот на юго-запад к Цинтену и наконец Глаутинен.

Двухдневная остановка. Затем движение на северо-восток.

К концу дня 4 апреля дивизия сосредоточилась в 15 километрах северо-западнее Кенигсберга. Здесь мы два дня приводили в порядок части и готовились к новым боям,

К нам прибыли 73 офицера и 188 солдат и сержантов на пополнение подразделений. Все они были направлены в 491-й и 558-й стрелковые полки.

6 апреля мы сменили части 182-й стрелковой дивизии.

Окруженная в районе Кенигсберга и Земландского полуострова крупная немецко-фашистская группировка, несмотря на безнадежность своею положения, продолжала упорно сопротивляться.

В полосе 159-й стрелковой дивизии неприятельская оборона была глубоко эшелонирована и усовершенствована. На переднем крае и в глубине имелось много дзотов, траншей и ходов сообщения. А на подступах к ним путь преграждали проволочные заграждения и минные поля. На километр фронта тут приходилось более тысячи мин.

Соотношение в силах было почти равное. Противник превосходил нас в людях, а мы его в артиллерии.

Нам противостояли части 58-й пехотной дивизии.

Всю ночь на 7 апреля наши саперы под руководством дивизионного инженера капитана М. Э. Могилевского проделывали проходы в минных полях. В это время другие соединения фронта уже штурмовали Кенигсберг.

7 апреля в 9 часов после короткой артподготовки полки первого эшелона 491-й и 558-й - пошли в атаку. Враг цеплялся за каждый метр, и, несмотря на большие усилия, нам удалось занять лишь две траншеи и опушку леса. В 14 часов фашисты контратаковали нас, пытаясь восстановить положение. Однако успеха не имели.

Продвигаясь вперед, мы овладели рубежом господский двор Пентекинее Реессен. На нем закрепились и начали подготовку к завершающему удару.

9 апреля Кенигсберг был взят. У неприятеля оставалась еще южная часть Земландского полуострова.

11 апреля наше соединение получило приказ сменить 157-ю стрелковую дивизию и наступать в направлении высоты 63.8, Шинкенхефен, Каргау, Фишхаузен. Для выполнения этой задачи нам были приданы 336-я отдельная армейская штрафная рота и отдельный огнеметный батальон.

Перед тем как принять решение, я пригласил к себе в блиндаж начальника штаба дивизии А. П. Соколова, начальника политотдела В. А. Белова и командующего артиллерией дивизии А. Е. Трунина.

- Александр Петрович, - спросил я Соколова, - что будем делать с огнеметчиками? Для боя в городе они незаменимы, а вот в открытом поле, когда к траншее противника близко не подойдешь, им придется трудно.

- И тут пригодятся, - ответил начальник штаба. - У них кроме огнеметов есть станковые пулеметы.

Решили огнеметчиков поротно придать полкам первого эшелона.

13 апреля утро выдалось холодное, хмурое. Солнце то чуть проглянет, то опять спрячется. Облака низкие. На земле иней. Ветрено и холодно, как в декабре.

На передовой тишина. Но вот туман поредел, и в воздух поднялись наши бомбардировщики, штурмовики, истребители. Они обрушили удары на вражескую оборону. Вся лежащая впереди местность затянулась густым дымом.

Ровно в 7 часов заговорила артиллерия. Потом поднялись 491-й и 558-й полки. Они захватили первую траншею и развернули бои за рощи Квадратная и Треугольная, хорошо подготовленные к обороне. Квадратная, например, была вся изрезана траншеями полного профиля.

На опушке проволочный частокол. На тропах и дорогах - рогатки, огневые точки. Повсюду очень много мин. Ими начинен каждый клочок земли.

И через все это прошли наши солдаты. Когда я приехал в 491-й полк, который овладел рощей Квадратная, то глазам моим представилась такая картина. Земля была вся изрыта, взорвана, деревья посечены, изломаны, всюду валялись изуродованные, окровавленные трупы.

"Вот оно, возмездие! - невольно подумалось мне. - Что посеяли, то и жать приходится".

На рощу Треугольная наступали 336-я отдельная армейская штрафная рота и огнеметный батальон. На опушке стрелки неожиданно наткнулись на проволочную сетку, растянутую между деревьями и достигавшую двухметровой высоты. Гитлеровцы открыли сильный ружейно-пулеметный огонь, и атака роты захлебнулась. Поддержать подразделение артиллерией не было возможности: она не могла бить по огневым точкам, от которых рота находилась в 70-100 метрах.

Несколько часов штрафники вынуждены были лежать перед сеткой, пока 491-й и 558-й полки не ворвались в рощу с других направлений.

При поддержке артиллерии и минометов немцы ротой автоматчиков с пулеметами проводят контратаку. Наши части отбивают ее.

Ночью к нам перебежало 15 вражеских солдат во главе с ефрейтором. Они рассказали, что в их роте имеется четыре пулемета МГ-42 и шесть автоматов. Остальные вооружены винтовками и карабинами. За последние дни их подразделение понесло большие потери.

Весь день 13 апреля противник беспрерывно контратаковал. На этот участок он подбросил еще до батальона пехоты на бронетранспортерах, затем перед нами появились подразделения 5-й танковой дивизии, 270-го пехотного полка 93-й пехотной дивизии и батальон фольксштурма. До наступления темноты мы отражали натиск противника. 136-й отдельный истребительно-противотанковый дивизион стрелял по танкам, огнеметчики и стрелки уничтожали вражескую пехоту.

Ночь прошла тихо...

А в 3 часа 40 минут 14 апреля наша разведка донесла о начавшемся отходе неприятеля. Части дивизии немедленно перешли к преследованию. Вечером наступаем на Крагау и с ходу занимаем две траншей. Здесь обнаруживаем церковные и кладбищенские ограды, сетки, какими обычно окружаются спортивные площадки. Все это немцы теперь использовали для устройства заграждений.

После полудня начался сильный ветер, пошел дождь. Окрестность утонула в белесой дымке. Одежда на бойцах промокла, ноги вязли в грязи.

Стрельба то затухала, то возобновлялась с новой силой. Противник сопротивлялся отчаянно...

Мы с начальником штаба А. П. Соколовым, начальником политотдела В. А. Беловым, помощником начальника оперативного отделения В. П. Дорониным и другими размещаемся в Коонайтене. Подходы к этому господскому двору простреливаются. Отсюда до передовой несколько сот метров.

Из всех строений Коонайтена остался только одноэтажный дом. Он был набит людьми. Тут и штаб дивизии, и штаб артиллерии дивизии, и разведка, и связь...

Во двор то и дело залетали мины и снаряды. Время от времени раздавались возгласы, что кто-то убит, кто-то ранен, а кого-то присыпало.

С рассветом 15 апреля части ведут бой за третью траншею. Трудно даются каждый холм, каждый окоп. Но все же и этот рубеж преодолеваем. Теперь перед нами Крагау. Он расположен на автомагистрали. Как только мы его возьмем, откроется широкая возможность рокадного маневра. Под непосредственной угрозой окажется и порт Фишхаузен.