Евгений Кобелев - Хо Ши Мин

Дальше все было просто, как в сказке. В шанхайскую гавань вошло для мелкого ремонта советское торговое судно. Капитан судна был предупрежден о том, что должен взять на борт пассажира. В вечерних сумерках лодка с Нгуеном подошла к судну со стороны моря, где уже был спущен трап. Несколько дней плавания, и пароход вошел в красавицу бухту Золотой Рог. Глазам Нгуена открылась панорама раскинувшегося на сопках Владивостока.

ВТОРАЯ РОДИНА

Слыхал ли ты о державе братства,В которой запад с востоком дружат,В которой людям на благо служатЕе могущество и богатство?Там нет ни царской, ни барской власти,Ни царедворцев, ни угнетенных;Там те, что гибли в лачугах темных,В борьбе суровой добились счастья.

Нгуен вышел из Ярославского вокзала на просторную площадь, глянул на знакомые причудливые башенки, на величавое здание Казанского вокзала, и ему показалось, что он только вчера простился с этим городом.

Москва казалась все такой же, как и семь лет назад, когда он видел ее в последний раз, и все же в чем-то была неузнаваемой. Повсюду бросались в глаза приметы нового. На улицах было гораздо больше, чем прежде, машин. Площадь между тремя вокзалами загромождала окруженная дощатым забором вышка строящегося метрополитена.

В Охотном ряду он не нашел знакомой церкви, а с левой стороны на месте старых лавок поднимались леса новой строящейся гостиницы. По Тверской рядом с привычными грохочущими трамваями уже ходили автобусы и первые троллейбусы. На углу Газетного переулка — раньше, он помнил, здесь были недостроенные кирпичные стены кинотеатра — обиталище чумазых беспризорников — теперь высилось внушительное здание телеграфа.

Но еще бóльшие, прямо-таки разительные перемены происходили в жизни советских людей. На многочисленных транспарантах, на первых полосах газет он читал лозунги и призывы, зажигавшие восторгом и энтузиазмом: «Пятилетку в четыре года!», «Даешь индустриализацию!», «Будущее — за колхозами!», «Кадры решают все!»

Шел второй год пятилетки. Вопрос «кто — кого?» был уже решен в пользу социализма. Теперь стояла задача окончательной ликвидации всех эксплуататорских классов, полного уничтожения причин, порождающих эксплуатацию человека человеком, задача построения социалистического общества. В соответствии с ленинским курсом на индустриализацию страны вторая пятилетка предусматривала невиданные доселе темпы роста производства средств производства — почти вдвое. В газетах пестрели названия ударных строек: Магнитка, «Азовсталь», «Запорожсталь», «Уралмаш». Бесповоротно вступила на путь социализма и деревня, все новые колхозы возникали в самых различных уголках необъятной страны. Началось стремительное освоение Арктики. Славный подвиг челюскинцев, имена спасших их летчиков — первых Героев Советского Союза — еще были на устах у людей. После двух беспросветных лет, проведенных в казематах английской тюрьмы, затворнической жизни в Сямыне и Шанхае, после глубокого душевного потрясения, которое не измерить никакой мерой, вызванного гибелью многих лучших сынов партии, его соратников, друзей, учеников, все, что видел Нгуен вокруг себя в Советской стране, ложилось целебным бальзамом на кровоточащие раны, давало новый заряд бодрости, силы и веры.

В Восточном секретариате Исполкома Коминтерна Нгуен Ай Куок был встречен как герой. Его принял и тепло приветствовал от имени сотрудников заведующий Восточным секретариатом О. В. Куусинен. Коминтерновцы, как и все советские люди, еще жили воспоминаниями о грандиозной борьбе, которая развернулась во всем мире за спасение болгарских антифашистов — Георгия Димитрова, Попова и Танева, посаженных на скамью подсудимых в фашистском Лейпциге. Эта борьба увенчалась великой победой — Георгий Димитров и его друзья на свободе, они в Советской стране. И вот в Москве еще один, теперь уже с Дальнего Востока, живой свидетель силы интернациональной пролетарской солидарности — больной, изможденный, с лихорадочным румянцем на пергаментной коже, туго обтягивающей скулы, но с живым счастливым блеском в глазах и открытой радостной улыбкой.

По настоянию руководства Восточного секретариата Нгуен Ай Куока направляют в крымский санаторий — его легкие требуют длительного серьезного лечения. Но, немного отдохнув и придя в себя, он уже рвется обратно в Москву, к друзьям, чтобы снова включиться в привычную работу профессионального революционера.

1 октября по рекомендации ИККИ его зачисляют в Международную Ленинскую школу, в которой обучались зарубежные коммунисты. В анкете, заполненной при поступлении, он пишет: социальное положение — революционер, основная профессия — партийный работник. Став слушателем МЛШ, он берет себе новый псевдоним — Линов, под которым и выступает весь период пребывания в Советском Союзе.

С первых же дней учебы Линов стал признанным руководителем землячества вьетнамских революционеров — для многих из них он был не только легендарным Нгуен Ай Куоком, но и старшим по возрасту. К тому времени вьетнамское землячество в Москве было уже довольно многочисленным. Вьетнамцы работали в Восточном секретариате ИККИ, учились в МЛШ и особенно много в НИИНКП — Научно-исследовательском институте национальных и колониальных проблем, созданном в 1932 году на базе отделения представителей колоний КУТВа. Ветеран КПВ Нгуен Кхань Тоан, тоже учившийся в те годы в Москве, вспоминает: «Однажды меня и еще одного вьетнамского товарища вызвали в Восточный секретариат ИККИ — в здание на Моховой. Неожиданно в кабинете В. Васильевой, ответственной за Индокитай, мы встретились с Нгуен Ай Куоком.

С той поры он стал руководителем группы вьетнамских слушателей института, поддерживая самый тесный контакт со всеми. Он часто приходил к нам вечером в общежитие и делился с молодыми партийцами своим богатым революционным опытом, акцентируя внимание на важности революционной морали и в особенности солидарности. Бывали случаи, когда среди самых молодых из нас из-за горячности и самолюбия возникали ссоры. Улаживал их обычно Нгуен Ай Куок. Он настойчиво внушал всем несколько основных принципов: надо научиться подавлять гордыню, бороться против эгоизма и эгоцентризма, недисциплинированности и духа анархии, неустанно крепить сплоченность и ставить интересы революции превыше всего. Он часто говорил нам:

— Помните казао: «Дружные супруги могут выкачать всю воду из Тихого океана»? Если вы не способны добиться единства в такой маленькой группе, как же вы сможете, вернувшись однажды на родину, призывать народные массы к единству и солидарности в борьбе против колонизаторов, за национальное спасение?»