Мария Бекетова - Александр Блок. Биографический очерк

Мы с Ал. Андр. проводили этот сезон далеко не благополучно. Мать Ал. Ал., как и мы, голодала в отсутствии мужа, который вернулся с фронта только к 1918 г. Я жила в эту зиму в комнате, расположенной на одной лестнице с Блоками, через площадку, служила в частном обществе, где было много работы, при ничтожном заработке, которого хватало только на квартирную плату и мелкие расходы. Меня поддерживал Ал. Ал. Он кормил и меня, и мою прислугу, жившую у него в кухарках. В середине этой трудной зимы я заболела от истощения, а весной у меня обнаружилось острое психическое расстройство. Вначале меня поместили в клинику душевнобольных, а в конце мая Фр. Фел. отвез меня в деревню к сестре Соф. Андр., где я провела все лето и заметно поправилась. С приездом мужа положение Ал. Андр. изменилось к лучшему, т. к. Фр. Фел. стал служить в двух учреждениях, где получал не только жалованье, но и пайки. Но здоровье Ал. Андр. было очень неважно, что отражалось, как всегда, главным образом на ее нервах. Плохо влияло на нее и мое ненормальное состояние.

В марте месяце того же года Александр Александрович узнал о смерти своей сестры Ангелины, которую давно не видел, т. к. она переселилась в Новгород. Весть о смерти ее принесла ему мать Ангелины, которая пришла к нему вечером вскоре после ее похорон. Ангелина служила сестрой милосердия в новгородском лазарете. Обязанности свои она исполняла с редким самоотвержением и заслужила всеобщую любовь и глубокое уважение. «Она умерла, заразившись воспалением спинного и головного мозга», – записал Александр Александрович в своем дневнике. Ангелина прожила не более 27 лет. Ее памяти Александр Александрович посвятил сборник стихов «Ямбы».

Тем временем Люб. Дм. затеяла новое дело. Она хотела создать для рабочих театр благородного типа с хорошим репертуаром и стала устраивать его в помещении Луна-Парка. Хлопоты начались еще с марта 1918 года, но театр открыл свои действия только в мае. Люб. Дм. сама играла в набранной ею труппе и очень увлекалась этим делом. Не смущало ее и то, что прислуга была отпущена и ей приходилось самой делать всю домашнюю работу. Но дело с театром не пошло на лад. Все благие начинания тормозились из-за недостатка средств, а всего огорчительнее было то, что рабочие-то и не пришли в театр. Его посещала обычная буржуазная публика.

В это лето Александру Александровичу пришлось взять на себя еще одну работу. В апреле 1918 года возникло новое большое дело – издательство «Всемирная Литература» под ведением Горького, которому правительство дало на это большие средства. Были приглашены литераторы для заведывания многочисленными отделами литературы, в числе их оказался и Александр Александрович, который взял на себя редактирование собрания сочинений Гейне. «Вс. Лит.» открыла свои действия летом в обширном помещении на Невском. Издательство принимало и печатало как новые, так и старые переводы со всех европейских языков, исключая славянские. Кроме собраний сочинений иностранных авторов, начиная с раннего периода и кончая новейшими, издавалась еще особая библиотека для народа, куда входили отдельные сочинения с подходящим содержанием. Александру Александровичу часто приходилось писать по заказу Горького вступительные статьи о различных авторах для народной библиотеки. Заседания литературной коллегии «Вс. Лит.» происходили в помещении редакции два раза в неделю. На них решались вопросы общего и частного характера, читались доклады и происходили прения [246] .

Вступив в литературную коллегию «Вс. Лит.», Александр Александрович тоже пережил период надежд, увлечения и разочарования. Он чувствовал большую симпатию к Горькому и надеялся много сделать при его содействии. Сначала дело как будто пошло на лад. Отношения с Горьким завязались хорошие, и никаких разногласий с ним не было. Но с течением времени начало обнаруживаться расхождение по многим вопросам не только с Горьким, но и с другими литераторами, в особенности с Гумилевым [247] . При выборе избранных сочинений авторов Горький руководствовался соображениями, не имевшими никакого отношения к искусству, а кроме того, часто менял свои решения и поступал очень деспотично. Это особенно ярко выступало при выборе сочинений для народной библиотеки. Таким образом, и здесь Александр Александрович был обманут в своих лучших чувствах, ему не удавалось воплощать свои взгляды, всюду встречал он противодействие, а между тем работа была утомительная и ответственная. Длинные заседания и домашняя работа отнимала массу сил. Почти весь день уходил на служебные обязанности. В результате Александр Александрович почувствовал себя скованным насильственной и немилой работой. По свойству своей натуры он считал, что нельзя совмещать свободное творчество со службой. «Что-нибудь одно: или быть писателем, или служить», – говорил он. И потому его муза умолкала всякий раз, когда судьба заставляла его служить. Он забавлялся иногда писанием шуточных стихов, всегда очень остроумных – занятие, которое ему ничего не стоило и доставляло удовольствие, но серьезной творческой работой, которая требовала особого настроения и атмосферы, не мог заниматься.

И все же можно сказать, что первое лето (1918 г.) служба во «Вс. Лит.» еще не очень тяготила Александра Александровича, так как дело шло вначале на лад, и пора разочарований еще не наступила. Александр Александрович был в бодром настроении и еще подбодрял себя длинными загородными прогулками с купаньем. Это удовольствие доставлял он себе при всякой возможности, а иногда даже уклонялся от заседаний, вешал телефонную трубку и, махнув рукой жене, с шаловливым видом удирал, как школьник, в Шувалово или на Лахту.

В это лето условия жизни Блоков изменились к лучшему. Этому способствовали и новые заработки, и связанные с театром удобные случаи: во-первых, там можно было часто покупать хлеб, что тогда было трудно, а во-вторых, Люб. Дм. выхлопотала, как актриса, две карточки в столовую Музыкальной драмы, которая помещалась против дома, где жили Блоки, и была очень хорошая и дешевая. Осенью 1918 года Люб. Дм. получила приглашение в артистический клуб «Привал комедиантов», где за определенное жалованье каждый вечер читала «Двенадцать». Заработок этот послужил новым подспорьем в хозяйстве. К этому времени Блоки вообще применились к новым условиям жизни. Они кое-что начали продавать. Голодать больше не приходилось, дрова на зиму тоже были запасены, а их нужно было немало, так как зимой, даже при хорошей топке, Александр Александрович всегда страдал от холода. Это была зябкость, свойственная нервным людям.

Зимой вообще Александру Александровичу жилось гораздо труднее, особенно в темное время – в октябре и ноябре: темнота его удручала и сильно действовала ему на нервы. Это легко проследить по его стихам, написанным в это время года. Зато приближение весны он начинал чувствовать необыкновенно рано, часто в конце декабря, когда о тепле еще не было и помину, а самая весна его не томила, а бодрила.