В. Козлов - Полярная фактория

На северо-западе эта цепь имеет своими звеньями радиостанции Карских ворот, обсерваторию Маточкина шара, Ольгинское становище.

Станция на острове Белом будет нести ответственность за отрезок пути через пролив Малыгина. Если он, как рассказывают, действительно большую часть навигационного периода свободен от льдов, то это радикально изменит курсы океанских пароходов. Сократив и упростив плавание по Карскому морю, станция принесет огромную пользу судоходству.

В этот приход убекосибирцев на Тамбей, военморы провели в коллективе фактории кампанию по распространению займа „4-й завершающий год пятилетки“.

Доклад украинца моряка Конопли был до чрезвычайности полно и красочно иллюстрирован выпадами и подвохами европейской плутократии.

Вся речь была расцвечена украинским тонким, непередаваемым юмором.

И казалось странно, когда успел военмор Конопля прочесть все нам рассказанное? Это целая литература о пятилетке. Многотомные английские, французские, американские источники сплетен, фантазии и злобных измышлений.

Было удивительно, как он сумел скомпоновать из отдельных штрихов, эпизодов и сведений огромное политико-экономическое полотно, дающее с панорамной показательностью точный абрис наших взаимоотношений с капиталистическими соседями.

Я слушал военмора Коноплю, служащего беспрерывно много лет в Новом порту — у чорта на куличках — и думал, что подобный доклад сделал бы честь любому столичному собранию и любой аудитории. Для нас, заброшенных ямальцев, это большая роскошь, редкое лакомство.

В общем заход „Хронометра“ на Тамбей оставил по себе памятку.

Метеорология в соединении с военмором Коноплей долго не забудется работниками факторий. Недостает только радиопередачи и для того и для другого.

Ну, а наряду с такими рабочими экспедициями к нам заезжают и фланирующие исследователи — гастролеры. Для нас, работников фактории, они в большинстве приятные гости, для снабжения — дорого стоящие приживальщики.

Я не обмолвился бы о них ни словом, но уж слишком резок контраст между подвигом отряда Лопарева и фланирующим туризмом иных полярных исследователей.

25 июня к ним прибыл вместе с красным чумом научный работник В. С. Андрианов.

Его миссия „найти некое китообразное, следы которого замечены в туземных песцовых слопцах“ — так сам научный сотрудник раз’яснил мне цель своего прибытия.

Дело в том, что известный нам туземец Ермини Яунгат случайно открыл на берегу Оби тушу кита. Выброшен ли он губою в наши дни, или его происхождение связано с отдаленной эрой — точно не установлено.

Ермини Яунгат периодически наезжал к киту, отрубал по нескольку пудов жира и мяса и увозил на нартах в чум. Там он сбывал свою добычу окружающим туземцам — промышленникам. Китовое мясо оказывается очень любят песцы и оно служит отличной приманкой в капканах и западнях.

Что Яунгат нашел кита, знали на Ямале многие. Об этом ходили слухи, сам он не делал из своей находки секрета. На фактории, например, о существовании кита были осведомлены значительно раньше приезда Андрианова.

Он прибыл для исследований и определения археологической ценности китообразного. В течение первых недель изыскания не продвинулись за черту территории факторий.

Полярных развлечений у нас сколько угодно. Охота на уток с ружьем, ловля уток при помощи рыболовной сети, купание в светлых озерах тундры, прогулки за бугры и озера, гулянье по гладкому, как паркет, берегу губы.

Для туриста и праздного человека у нас, как видите, не мало способов убить время на лоне ямальской природы. Побродить с ружьем и собакой по тундре, где копошится масса завидной пернатой дичи, — это уже громадное удовольствие.

Вместе с научным сотрудником Академии в том же красном чуме прибыл его неученый товарищ — высококвалифицированный рыбак из Астрахани Грибов. У него тоже исследовательские задания и цели. Рыбтрест послал его разведать, каковы рыбные промыслы на Тамбее.

Оба они — Грибов и Андрианов — ростом богатыри. И оба в едином направлении вели исследовательские работы. Грибов, олицетворяя собою „экспедицию“, затащил 80-саженный легкий неводок на озеро. Оно оказалось нерыбным. 2 недели этот неводок провалялся на берегу озера. У Грибова не нашлось средства переправить его на берег бухты, хотя весу в нем всего 50 кило.

Андрианов тоже „экспедиция“, но за месяц пребывания на фактории он не ударил пальцем о палец, чтобы разыскать Яунгатова кита.

Лишь в конце июля, когда прогулки по тундре и охота приелись, они вдвоем на лодке отправились вдоль берега губы на юг — в поисках рыбы и китообразного.

Андрианову больше повезло, чем Грибову. Он нашел-таки кита и увез в Академию несколько пудов жира и костей. Грибову же так и не удалось поймать в наших водах ни единой рыбы.

Экспедиционный туризм этих дорогооплачиваемых гастролеров Полярного круга не мало забавлял работников фактории. Особенно вначале. После к ним пригляделись.

Собственно, если рассуждать практически, никакого сотрудника Академии было не нужно, чтобы доставить в Академию несколько пудов хорошо законсервированного китового мяса. До Нового порта это легко и дешево выполнил бы сам Ермини Яунгат. Дальше довезла бы почта или транспортная контора. Полугодовые гастроли научного сотрудника отразились, пожалуй, только на бюджете Академии.

Почти то же можно сказать и о высококвалифицированном рыбаке.

Лишь по приезде к нам Лопарева, взявшего рыбака в крутой оборот — „Экспедиция Грибова“ стала давать показательные результаты в виде нескольких ведерок с мелкой селедкой. Мы это от души приветствовали.

ТРАГИЧЕСКИЙ КОНЕЦ АКСЕНОВА

Наш маленький людской муравейник на реке Тамбее взволнован вестями из Обдорска: бывший инструктор и позже заведующий факторией Аксенов ударом ножа в грудь заколол свою жену Валентину и, приняв большую дозу стрихнина, через несколько минут умер сам.

Прошлое Аксеновой, судя по ее рассказам, темное, авантюристическое. Так что ее трагический конец представляется как бы естественным.

Как уже известно, из Нового порта Аксенова привезли для следствия обратно на нашу факторию, и снова попал он в Новый порт лишь в апреле. Валя же оставалась в Новом порту. Там она познакомилась с каким-то полярником и уехала с ним на оленях в Обдорск.

Когда Аксенов вернулся в Новый порт, он жену уже не застал, не нашел и вещей, большие запасы которых были сделаны супругами на нашей фактории — она их увезла с собой.

Догнал он жену в Обдорске, где и произошла трагедия.