Юрий Остапенко - Великий Яковлев. «Цель жизни» гениального авиаконструктора

– И я так думаю.

Дементьев энергично тряхнул руку и направился в глубь коридора.

И тут Яковлев понял, что он, доверившись первому впечатлению, слишком долго заблуждался в способностях и возможностях этого человека. И то, что Сталин (а у Яковлева сомнений не было, что мимо Сталина эта кандидатура не прошла) выделил его из сонма других возможных претендентов, говорит о многом. Мы все должны ждать от Дементьева интересного продолжения – на такой философской ноте Яковлев закончил размышления, уже закрывая за собой дверь.

И дальше как обрезало. С половины восьмого разбор почты и документов, заседание коллегии о выполнении суточного графика выпуска самолетов, потом снова встречи с конструкторами, директорами заводов, учеными. Работа с документами, с письмами. Приказы, решения коллегий, директивы ЦК… А после трех – на Ленинградское шоссе, к своим орлам. До десяти вечера, а то и позднее, зачастую – заполночь.

А на следующий день с половины восьмого – в Уланском переулке, что означало НКАП.

Очень быстро новый замнаркома понял, что отнюдь не его росписи и визы на приносимых документах будут способствовать прогрессу в области авиации. Авиация самая наукоемкая отрасль современного машиностроения, и для ее прогресса нужна серьезная научная база. И она в Советском Союзе есть. Об этом позаботились два поколения российских ученых, и уже одно то, что ЦАГИ был открыт в 1918 году, говорит о многом. А новый моторный институт, а институт материаловедения, а Академия наук СССР, с которой сотрудничают практически все конструкторские бюро!

И здесь надо отдать должное новому заместителю наркома, что он очень быстро нащупал нерв, который должен стать центральным в его деятельности.

И на этом пути Яковлев тоже начал с подбора своей команды. На должность заместителя начальника главка опытного самолетостроения он пригласил известного ученого профессора С.Н. Шишкина. В первой беседе с Сергеем Николаевичем Яковлев рассказал, как он, как и другие молодые конструкторы, принимаясь за работу над выстраданным в душе проектом, по сути, идут на ощупь, от ошибки к ошибке в поисках решения, которое иной раз кажется очевидным, которое для прошедших этот путь уже становится рутинным. Для чего же усложнять этот путь, ведь самое ценное в работе – это время. Нужен, очень нужен некий типовой документ, облегчающий труд конструктора. Шишкин горячо поддержал предложение шефа о создании свода правил для творцов летательных аппаратов.

Именно Шишкину Яковлев поручил возглавить работу по разработке уникального документа, которого еще не было у нас в стране – «Руководства для конструкторов», своеобразного свода правил по основам проектирования, постройки и испытаниям самолетов. Выступая на заседании коллегии НКАП по этому вопросу, замнаркома Яковлев говорил, что пока в стране существовали два-три крупных конструкторских бюро, еще можно было мириться с отсутствием единой методики, когда каждое КБ создавало летательный аппарат по своему видению и разумению, теперь, когда в системе авиапрома появилось много новых творческих коллективов, такой свод правил и единых требований просто необходим.

Уже одно это показало, что к руководству опытным авиастроением пришел тот человек, которого это место ждало.

Но больше всего надежд Яковлев возлагал на ЦАГИ. Однако этот институт, находившийся в процессе перебазирования из Москвы в подмосковный поселок Стаханово (будущий город Жуковский), оказался слабо связанным с делами и нуждами ОКБ, возглавлявшимися по большей части молодыми руководителями. Во главе ЦАГИ следовало, по его мнению, поставить человека, который развернул бы деятельность этого важнейшего научного учреждения на обеспечение насущных нужд стремительно развивающегося авиапрома, не забывая при этом и фундаментальной науки. Таковым человеком казался ему генерал И.Ф. Петров, которого он оценил во время командировки в Германию. Кандидатура эта Яковлеву казалась вдвойне подходящей еще и по той причине, что опыт и знания Петрова очень ценил Сталин – вождь знал его еще с Гражданской войны, – и верил ему.

Шахурин повертел в руках проект приказа о назначении Петрова и отложил в сторону: надо подумать. Приказ он подписал через два дня, и Яковлев понял, что тот советовался с Хозяином.

Поначалу Ивана Федоровича Петрова в ЦАГИ восприняли настороженно, если не сказать враждебно. Генерал, летчик – и будет руководить «чистой» наукой! А чистая наука (выдающиеся ученые, такие как Б. Юрьев, И. Остославский, М. Келдыш, А. Мартынов и др.) тем временем с утра стояла в длиннющей очереди у единственной проходной, отмечая пропуска у бдительных охранников. Иван Федорович вызвал к себе начальника режима и потребовал упростить унизительную процедуру проверки и ловить врагов где-нибудь в другом месте. На это предложение главный охранник высокомерно ответил: «Я в своих действиях отчитываюсь только перед Лаврентием Павловичем!»

Но не таков был Петров, чтобы отступить, и он добился своего, несмотря на столь внушительные силы, на которые намекал чекист, которого, в конце концов, пришлось уволить.

Окончательно расположил к себе коллектив новый начальник ЦАГИ тем, что организовал в институте летный отряд по первоначальному обучению навыкам полетов… ученых. С удивлением Петров выяснил, что многие из тех, кто рассчитывает прочность, исследует ламинарные и турбулентные потоки, не только не летали сами, как пассажиры, но и вообще видели самолеты лишь издалека. Учениками летного отряда в числе первых стали В.П. Ветчинкин, М.В. Келдыш, С.А. Христианович, А.А. Дородницын, И.В. Остославский, С.Н. Шишкин, Г.П. Свищев и др. В 6.30 утра «молодые курсанты» спешили на аэродром, садились вместе с инструктором в кабину и отдавались стихии полета.

По воспоминаниям самого Петрова молва об уникальном летном отряде дошла и до Политбюро:

«На одном из заседаний Маленков обратился к Сталину:

– Вы знаете, товарищ Сталин, что Петров затеял в ЦАГИ?

– Что? – спросил тот.

– Организовал летный отряд, в котором летают все наши крупные ученые авиации.

– Ну, и что?

– Да они могут разбиться!

Сталин пожал плечами и ответил:

– Пусть наши ученые не создают таких самолетов, которые разбиваются».

Разумеется, летчиков из необычных курсантов Петрова не получилось, но все как один из них заявляли, что именно эти полеты в утренние часы раскрыли им сущность авиации не меньше, чем тома мудреных формул.

Яковлев всецело поддерживал своего старшего товарища, ставшего в некотором роде его подчиненным, он весьма дорожил его дружбой.

2 июня 1940 года приказом по НКАП, подписанному замнаркома Яковлевым, ЦАГИ было поручена перспективная работа – исследование сверхзвуковых скоростей…