Валерий Золотухин - Секрет Высоцкого

Бедная Саша совсем ни… не поняла.

«Возлегши локтем на Кавказ» – это Ломоносов, а «оттолкнувшись ногой от Урала» – это Высоцкий. Ну и что? Ломоносов точно не читал Высоцкого, но и что Высоцкий знал Ломоносова – вовсе не факт. А если факт – опровергаемый.

Розенбаум ведет атаку на авторитет Высоцкого. Поливает Окуджаву. «Вся молодежь моя… 24 000 – аншлаг» и пр.

Он доиграется. Найдется какой-нибудь очередной Рязанов и развернет любовь и гнев толпы в сторону Саши: ишь ты, на Высоцкого посягнул, тоже мне возомнил себя Сальери очередным. Рязанов ведь надсмеялся над всеми, меня он так в жертву толпе бросил, а поиздевался-то он над мнением народа. Ах, друг Высоцкого, я покажу, какой он друг, и толпа легковерная закричала в кромешной злобе: «ату-у Золотухина!». О Розенбауме я слышу такое не первый раз. Зачем ему это? Или такой он дурак, или ему лавры Куняева покоя не дают.

У Чивилихина: «Горе от ума» не было напечатано и не увидело сцены при жизни автора, но было «опубликовано» 40 000 рукописных экземпляров.

«Напечатано» и «опубликовано» – тут вон как повернуто замечательно. Не синонимы, оказывается, эти слова. Действительно, как я не догадался раньше, – у Высоцкого не напечатано, но опубликовано в миллионах км магнитной пленки. Значит, и переписано на бумагу. Значит, осталось в веках, пока существует наверху интерес к нашим векам. Наверху, что у Бога. Пока существует интерес к Высоцкому, есть надежда, что будут помнить и о тех нас, кто в его свет попал так или иначе.

2.09.1988

В книжном магазине стоит огромный кирпич – «Дневники» Н. Д. Мордвинова. Перелистал, посмотрел. Кому это интересно? Кто его помнит? Кто знает? Зачем он это писал?! Для души, для работы, душа у него трудилась, это правда. Но вот стоит этот исповедальный «кирпич», и я думаю… И мой «кирпич» когда-нибудь вот так встанет на какой-нибудь полке, в далекой, заброшенной Богом дыре. И снова всплывает зацепка: в моем «кирпиче» нет-нет да и промелькнет имя Высоцкого, и уж ради этого «кирпич» мой какой-нибудь чудак купит для своей библиотеки. Будет искать дорогие имена.

Валерий Золотухин открывает мемориальную доску на улице имени Владимира Высоцкого в Новосибирске.

9.09.1988. Новосибирск

Пресс-конференция в Новосибирске. Стыд-позор на всю Европу, и виноваты мы. Глупее и завиральнее редко бывает. Они спросили: «Почему вы не привезли «Бориса Годунова», а мы ответили: «А у вас нет горячей воды, мы приехали работать, а не отдыхать, создайте нам условия» и т. д. Но ведь у них в квартирах тоже нет горячей воды, чего мы на них-то нападаем. В ответах (Эфрос – Любимов – «Скрипка мастера») столько лжи, что опять тоска и виселица. Да, мы виноваты, мы плохие, что не сняли Высоцкого в «Пугачеве», в «Гамлете», в «Преступлении». Но теперь мы приобрели хорошую высококачественную технику и снимем наших живых актеров, оставим для потомков. Ну, бред! На х… потомкам мы?!

– Валерий! В прошлый приезд вы убедительно говорили, что вы и Высоцкий друзья. Как же случилось, что вы своему другу не уступили в его просьбе. Я имею в виду «Гамлета». Это как-то не вяжется со словом «дружба».

Господи Боже ты мой! И здесь меня настиг этот вопрос. Лучше бы его задать Любимову, который за два месяца до смерти В. В. заставлял меня в Польше играть «Гамлета». А потом я уступил просьбе Высоцкого и Гамлета не играл. Теперь жалею. Не знал, что такие страсти вспыхнут вокруг такого простого и для театра обычного дела, как второй состав. Он существует даже в космонавтике. «Дублеры» он называется. К сожалению моему и по своей слабости характера я дублером Высоцкого не стал, о чем, повторяю, сейчас жалею, потому что уж лучше грешным быть, чем грешным слыть.

Филатов:

– Дай я отвечу… – И он что-то потом запальное в мою защиту говорил, но сбился на Пугачеву, на скандал в гостинице и смял свое выступление.

А потом мне пришла записка: «Валерий, не обращайте внимание на упреки в Ваш адрес по поводу «Гамлета». Нас не волнуют внутритеатральные и личные отношения актеров. Мы Вас любим за Ваш талант. Не расстраивайтесь».

По выступлению с «Банькой» – зритель трудный, настороженный. Однако скандеж, аплодисмент плотный.

17.09.1988. Новосибирск

Клуб Высоцкого открывает сегодня улицу его имени, просят, чтоб я ввернул 4 шурупа.

Очень хорошая была последняя встреча в «Прогрессе».

В дождь завернул шурупы на доме, с которого начнется улица им. В. Высоцкого.

15.10.1988. Греция, Афины

Прошлой ночью видел Дениса и Володю В. во сне.

13.11.1988

650 000 – таков объявленный тираж книги Марины Влади с правом переиздания. Это значит, все издательства (Воронеж и пр.), как «Мастера и Маргариту», переиздадут эту книгу, наводнят ею страну, и наконец-то удовлетворится обывательское любопытство. Без единой купюры.

21.11.1988. Аэропорт Норильска

Встретили меня там отменно – Дом Высоцкого в Норильске.

15.12.1988

Вместо симпозиума я написал письмо Демидовой. Вместе с письмом Бондаренко, народного артиста из Ялты, где он пишет:

«С Демидовой я не знаком лично, но, посмотрев ее на сцене, мне стало все абсолютно ясно. С Высоцким я подружился в Ялте и очень хорошо знаю от него лично, что ему устраивала Демидова. Но это на ее совести. Я в это не вмешиваюсь. Характер у Высоцкого тоже… можно желать лучшего».

Вместе с вышеуказанным письмом это уже серьезное обвинение. Ну да Бог ей судья.

18.12.1988. Хельсинки

Провожая, дали нам шведы по бутерброду, бутылке пива и пластинку с песнями Высоцкого в их исполнении.

20.12.1988. После завтрака

Долго перелистывал я книжку у «русского» прилавка. Набокова нет. Много Высоцкого.

21.12.1988

Шеф много суетится, энергично проводит все «пятиминутки», как будто хочет показать, что ему вовсе не 70 с лишним лет, и совсем не похож на того, каким мы увидели его в Швеции. Он соскучился по собственным замечаниям, когда он может говорить без переводчика, показывать.

Демидова:

– Я не могу зависеть от твоих импровизаций!

А позавчера – так плохо еще никогда не играли, и тут-то ее шеф и похвалил. Ужасно фальшивая дама. Говорит, распространяется, пишет книжки о партнерстве Высоцкого, а Бондаренко свидетельствует, как она его доводила в том же «Гамлете». В этом деле надо быть осторожными. Мы не знаем, что и как Володя говорил про нас другим, и тут мы можем наплести сеть из паутины. Потому что «монах трудолюбивый», он же время, сплетет и расплетет все по полочкам, и мы можем оказаться голыми королями. Володино суждение или частный разговор нельзя принимать как абсолютно, единственно верный взгляд…