Валерий Цапков - Шоколадная медаль

- Товарищ майор, сержант Кошелев по вашему приказанию явился!

- За два года ты, Кошелев, так и не усвоил, являются черти, а военные прибывают. Ладно, выкладывай, что там у тебя!

- Врут все, товарищ майор, гляньте сами! - севшим от волнения голосом заговорил сержант. Майор жестом руки прервал его и обратился ко всем:

- Этот сержант утверждает, что у него ничего нет: ни валюты, ни шмоток сверх положенного. Я не буду его торопить, задержка дембеля на три месяца это серьезно. Я даю ему еще пять минут подумать. Всем - садись!

Негромко переговариваясь, десантники расселись, как стояли - в две шеренги. Сел и майор, который должен был до самого трапа самолета сопровождать увольняющихся в запас, чтобы там передать их под опеку Олегову.

- Расколется? - вполголоса спросил за спиной Олегова один из сверхсрочников, служивший в строевой части писарем у помощника.

- Куда он денется, - беспечно ответил другой.

Олегов сменил позу, поудобнее устраиваясь на траве. Все они уже час сидели на футбольном поле в двухстах метрах от аэродрома, предстояло просидеть еще часа два.

- Всем встать! - подал команду майор.

Строй поднялся, поднялся и сержант Кошелев, голова его была опущена.

- Ну? - требовательно спросил майор.

- У меня ничего нет

- Все слышали? Он говорит, что у него ничего нет!

Майор повернулся к сержанту, выдержал паузу. Все замерли, слышен был лишь гул моторов где-то в стороне.

- Снимай сапог, левый.

Майор достал из кармана перочинный нож.

- Товарищ майор, разрешите я сам! Только из списка на отправку не вычеркивайте! - взмолился сержант, торопливо снимая сапог.

- Ладно, - снисходительно улыбнулся майор. - Но учти, раскаяние должно быть искренним.

Строй нарушился, фланги загнулись, вторая шеренга, чтобы лучше видеть, напирала на первую. Олегов приподнялся на локте, чтобы видеть, как сержант распарывает голенище сапога и достает из шва скрученные в трубочку сточековые банкноты. Майор взял их и поднял над головой.

- Ну-ка, всем в строй! Видите, товарищ чистосердечно признался в попытке контрабанды , но это только один. А у меня в списке еще двое. Я его не задерживаю только потому, что он сам признался. Но я не тороплю, у нас есть еще час. Всем - садись!

- А в туалет можно?

- Можно, но предупреждаю, что после последней проверки никаких туалетов до Ташкента не будет!

Довольно улыбаясь, майор повернулся кругом и подошел к писарям и Олегову.

- Ну что, Михаил, сходи-ка ты к кассам, мы тут пока сами управимся.

Дежурный по аэровокзалу кабула огорчил Олегова, сказав, что их самолет будет только через четыре часа. Олегов вышел в вестибюль и огляделся в поисках наиболее удобного места. Таковым он счел ряд кресел у выхода, к тому же там лежала чуть смятая газета - есть что почитать. Поудобнее устроившись в жестком деревянном кресле, Олегов настроился на ожидание. Некстати вспомнился майор Орлов, ему стало тревожно, но мысли тут же перескочили на Гаури, это было приятно, но также не устраивало его. Он раскрыл газету и попытался сосредоточиться на чтении. Это был старый номер '' За рубежом'', целиком посвященный президенту Рейгану, в нем на разные лады описывалась его лень, безответственность и некомпетентность. Олегов отложил газету, рассеянно задумавшись, почему американцы избирают себе таких бестолковых президентов...

Потом Олегов задремал, потом разглядывал пеструю толпу в вестибюле, ожидающую рейсы в Союз, наконец, помощник дежурного по вокзалу позвал его, громко выкрикнув его фамилию. Олегов просунул в окошечко свой паспорт, список дембелей и проездные документы.

- Через полчаса - на посадку!

Начальник строевой части на футбольном поле делал последний шмон, осматривая с помощниками содержимое солдатских дипломатов.

- Откуда у тебя ''духовская '' бритва? В военторге такая не продается!

Солдат пытался что-то объяснить, но бритва уже летела в дипломат писаря.

- Ну, что, пора? - спросил майор у Олегова и повернулся к сержанту в стороне, который, сидя на траве, пытался приделать на место каблук, под которым у него было что-то спрятано. - Поторопись!

Пограничники придирчиво пересчитали у входа в самолет число пассажиров, также придирчиво оглядели со всех сторон список. Олегов повернулся, чтобы махнуть на прощание начальнику строевой части и замер: в пятидесяти метрах от самолета стоял ''УАЗик'', а рядом приветливо улыбался ему майор Орлов. В машине на заднем сиденье сидел еще кто-то. Олегов успокаивающе махнул им рукой, мол, все помню...

Самолет круто взмыл в небо, как жаворонок спиралью набирая недосягаемую для зенитного оружия высоту, верх и низ стали относительными, в один боковой иллюминатор светило находящееся в зените солнце, в другом виделась серо-желтая сетка кабульских кварталов. Наконец, самолет выровнялся, взяв направление на Союз, и тут же салон самолета преобразился. Кто-то восторженно кричал, кто-то обнимался. Ликование солдат передалось Олегову, он с улыбкой смотрел, как они прямо-таки бесятся от восторга, что Афган для них кончился и позавидовал им. Эх, плюнуть бы на все и просто не возвращаться, подумал Олегов. На все плюнуть, и на ту девчонку тоже, в России найду не хуже, вот только, где деньги взять...

Рядом послышалась мелодия - здоровенный солдат на противоположном ряду длинным нестриженым ногтем тыкал в электронные часы. Сзади послышалась еще мелодия, закопошился и сосед Олегова, сержант соседней роты его батальона. Он приподнял китель и запустил руку куда-то глубоко в штаны, сморщил физиономию от неудобства и выудил пакетик, завернутый в полиэтилен. Хитро посмотрев на Олегова, он развернул его, достал гонконговские часы с калькулятором и торжествующе выдавил из них мелодию. Их на часах в запасе было ровно семь, на каждый день своя, на этот раз прозвучали грустные нотки из французского кинофильма '' Мужчина и женщина'' ...

...Уши заложило, самолет пошел на снижение. Фюзеляж задрожал, завибрировал, когда самолет коснулся взлетно-посадочной полосы, и остановился.

- Ура!!! - грянуло дружно в самолете.

- Как погодка в Ташкенте? - крикнул кто-то у самой рампы, когда та открылась и показался сержант в зеленой фуражке пограничника.

- Это, братва, не Ташкент, а Ашхабад! - ответил он. - Без команды не выходить.

- Ну и черт с ним! Подумаешь, один лапоть по карте! -кто-то еще весело крикнул.

- Кто старший? - к рампе подошел подполковник.

- Я,- отозвался Олегов.

- Сначала на таможенный пункт, затем - за деньгами, пункт выдачи - вон в той аллее. За ней - аэропорт. Давайте поорганизованнее, следом еще борт идет.

Таможенный контроль прошли довольно быстро. Во главе с Олеговым в колонну по одному солдаты прошли через большую брезентовую палатку, оставляя там фотографии Брюса Ли - ''пропаганда насилия'', упаковки от презервативов - ''порнография'' , а Олегов лишился кассеты группы ''ACDC'', запрещенную в СССР.