Александр Сегень - Общество сознания Ч

- Стоит подумать, - сказал Белокуров.

- Тем более что в нем четыре души, - пробормотал Тетерин, но его не услышали, поскольку отец-основатель продолжал экскурсию:

- Семьдесят процентов населения княжества - русские, десять процентов

- белорусы, семь процентов - украинцы, три процента - евреи, далее уже идут нации, составляющие по одному проценту и меньше, - немцы, таджики, датчане, армяне, абхазцы, татары, и, наконец, есть народы, представленные в единственном числе, - грузин, азербайджанка, лезгин, индус, китаянка, кореец, араб, эстонка, венгр, мордвин, монгол и даже один баск. Вы все русские?

- Увы, - вздохнул Тетерин, - кажется, мы не внесем разнообразия в многонациональную палитру вашего государства.

- Ну и не надо, - сказал Ревякин. - Как ни крути, а государство у нас русское, официальный язык - русский, денежная единица - российский рубль. Основная религия - солнце, но есть православные протестанты и мусульмане. Столица - замок Алуэтт, который в данное время находится в стадии строительства, а с прошедшей ночи вдобавок еще и затоплен неизученными подземными извержениями.

- Алуэтт? - удивился Белокуров. - «Жаворонок» по-французски?

- Такова прихоть князя, - вздохнул отец-основатель. - По государственному устройству наше княжество - уставная монархия. Глава государства - князь. Уставный орган - совет отца-основателя, то бишь я плюс четверо моих советников: по сельскому хозяйству, по финансам и планированию, по экономике и строительству, а также по идеологии, образованию и культуре.

- Готов стать советником по печати и информации, а Сергей Михайлович - по раскопкам и черепословию, - сказал Белокуров.

- Спасибо, я подумаю, - улыбнулся отец-основатель. - Итак, помимо основной территории мы владеем несколькими земельными участками, разбросанными по округе. Мы называем их колониями. В колониях мы имеем также свиноферму и мясо-молочный комбинат, довольно большое поголовье коров и свиней. Здесь у нас есть овцы и козы, тоже в немалом количестве. Небольшая конюшня. В будущем запланировано строительство крупного конного завода.

Говоря это, он вел их на высокий холм; с него открывался вид и на реку, и на долину, в которой раскинулось окруженное холмами и лесами княжество. Следом за отцом-основателем и его гостями шли толпы жителей этого карликового государства во глубине России, все наряженные в балахоны

- женщины в темно-красные, мужчины в темно-синие. Тетерин обратил внимание, что женщин гораздо больше, чем мужчин, и много красивых и молодых. Сергей Михайлович чувствовал, как ему делается все хуже и хуже, и именно оттого, что все это было и не сон, и не явь, а нечто среднее, непонятное, невероятное. Втемяшилось же в голову такое! Аж подташнивало, до чего противно и хочется проснуться дома, живым и обыденным, таким, как всегда. Но впрочем, углубляясь в эти гниловатые мысли о собственном небытии, Сергей Михайлович должен был признаться себе, что они и раньше, давно уже посещали его: и когда он стал зарабатывать у «новых русских» огромные бабки, и еще раньше, когда рухнул монолит страны, когда умер отец, когда из его брови вырвался и вырос тот буйный и непокорный волос, когда лопнули все запреты, когда ожили и сошли с постаментов памятники, когда сатанинская изогнутая змеей и перечеркнутая сверху вниз буква заменила собой привычное соединение креста и полумесяца, жившее доселе под видом серпа и молота.

Отец-основатель продолжал хвалиться достижениями жаворонковского хозяйства, оранжереями, посевными площадями, теплицами, производством льна, охотничьими и грибными успехами, рыбной ловлей, кожевенной промышленностью.

- Трудно поверить, что при таком небольшом населении… - сказал Тетерин.

- Жизнь по солнцу! - торжествуя, произнес отец-основатель. - Только она способна вдохновлять людей на труд, на радости, на свершения. Она делает их бодрыми, активными, трудолюбивыми и жизнелюбивыми. Вы сами убедитесь в этом, и очень быстро. Живя в окружении пассивного и вялого населения России, «жаворонки», то есть люди, предпочитающие рано вставать и вовремя ложиться спать, теряются, становятся такими же, как все. Здесь мы освобождаем их от тяжкой обузы, которую представляют собой соотечественники, и они расправляют крылья, душа их дышит и поет, они становятся теми, кем создал их бог Солнце. Но мы продолжим нашу беседу после. Теперь прошу вас встать вот тут. Если душа подскажет вам, что вы хотите сделаться такими же, как мы, не стесняйтесь, молитесь, поклоняйтесь, сбрасывайте с себя тяжкое бремя накопленных предрассудков.

Белокуров и Тетерин встали чуть в сторонке от отца-основателя и остальных главных лиц княжества, включая княгиню, фрейлину и, по-видимому, членов совета.

- Во имя солнца, всемилостивого и всемогущего! - возгласил отец- основатель. - Солнце, милостиво будь к нам, птицам твоим. Солнце, в лике которого Бог Отец и Бог Сын и Бог Дух Святой, и Аллах, и всякое верховное божество является над землею, чтобы питать жизнь и дела наши, снизойди на нас, выгляни и открой день новый, дабы мы могли послужить тебе верой и правдой.

Тут он встал на колени, и все последовали его примеру. На востоке вот-вот готов был прорезаться первый луч. Белокуров и Тетерин переглянулись, оба дружно вздохнули - делать нечего, встали на колени.

- Слава тебе, бог Солнце, слава тебе! - продолжал громко молиться отец-основатель. - Царь небесный, оживитель душ наших, приди и вселись в сердца наши, очисти нас от ночной тени и подай нам жизненные силы, ибо мы всем сердцем поклоняемся тебе, богу единому и самому светлому!

Тут все поклонились, припав лбами к земле. Тетерин и Белокуров вновь переглянулись, но на сей раз не последователи примеру солнцепоклонников.

- Не поднимем лиц наших от сырой земли, покуда не явишь нам светоносный лик свой, Ярило-бог! - прозвучал несколько приглушенно голос отца-основателя. - Явись, бог Солнце, явись нам! Благословенны будут твои птицы жаворонки, исшедшие из гнезд своих во сретенье тебе.

В следующий миг Тетерин вздрогнул. Он ожидал, что рассвета предстоит ждать еще сколько-то, но первый луч солнца вдруг ужалил его прямо в глаз, и мощный, дружный вздох облегчения и радости прокатился по множеству рядов солнцепоклонников, покрывших собою весь обширный холм сверху донизу. Это впечатляло. Чувствовалось, что отец-основатель хорошо знает, когда именно проклюнется рассвет и когда надо произнести последние слова предрассветной молитвы.

- Ух ты! - послышалось, как прошептал Белокуров.

- Слава тебе, солнце наше, слава тебе! - воскликнул отец-основатель, отрывая лицо от земли и выпрямляясь, но не вставая с колен.