Владимир Санников - Записки простодушного
Две экспедиции особенно запомнились.
В зимние каникулы мы с Лерой Азаровой возвращаемся из глухой деревни на севере Пермской области. Очень неохотно, но сельсовет выделяет-таки лошадь, чтобы нам добраться до ближайшего полустанка (до него километров 25). Морозец, но нам не холодно, уютно, мы укутались в теплый тулуп. Мужик почмокивает, покрикивает на лошадь, а мимо медленно проплывают елочки, сосенки, почти касаясь нас заснеженными ветвями. А потом мужик вдруг останавливается и, указывая кнутом на крупные глубокие следы, с почтительным испугом говорит: «Глянь-ко! Ведь медвежий след-от! И свежий совсем! Чо это ему не спится?» И опасливо оглядываясь, погоняет лошаденку.
Другая диалектологическая экспедиция, уже летом. Помню только ее начало и конец.
Начало — очень эффектное. Было это в 1955-м, после «великой амнистии», когда по решению Верховного Совета СССР, возглавляемого Ворошиловым, из лагерей выпустили многих заключенных, в том числе и массу матерых уголовников («ворошиловцев»).
На севере Пермской области лагерей было немало, и вот в каком-то поселке мы, студенты, садимся в кузов грузовика, и вместе с нами садятся несколько здоровенных мужиков весьма подозрительного вида. Выехали за поселок. Они вежливо представились: «А мы — ворошиловцы!»
А один, видимо, вожак, громадный, лохматый, слегка пьяный, богато украшенный татуировкой, «с неподдельной гордостью» пробасил: «Я — Васька Орлов, бандит первой гильдии по всему Советскому Союзу!» А мы, жиденькие студентишки, только посмеиваемся — романтика! Помню, однако, как напряглась сидевшая со мной рядом руководитель группы — Франциска Леонтьевна. Но всё кончилось благополучно: уголовнички были в благодушном настроении, и мы с ними мирно болтали, не помню о чем.
А возвращались из экспедиции на станцию мы вдвоем с Лялей Поповой (сейчас — профессор Пермского университета Елена Николаевна Полякова) пешком по лесной песчаной дороге. И думать не думали ни о каких «ворошиловцах»! Сосны, голубое небо. Позади — деревни, беседы с деревенскими бабками (женщины почему-то были гораздо лучшим объектом лингвистических наблюдений, чем мужчины); позади какие-то наши первые (но, конечно, важные) лингвистические открытия. Ну как же: плох тот солдат, который не мечтает стать генералом! Впереди — Пермь, университетские друзья, а потом — поездка на родину, в Воткинск, встреча со школьными друзьями. Читаем стихи, поем. И, конечно, снова — любимые песни на стихи Есенина (иногда слегка переделанные):
Пейте, пойте в юности, друзья.Бейте в жизнь без промаха!Всё равно любимая мояОтцветет черемухой…
А вывод-то какой? Скучный и тривиальный: счастье — это молодость! Спасибо, что она была — трудная, но счастливая…
Нет, не так всё грустно! Ведь и воспоминания о счастье — тоже счастье! И встречи со старыми друзьями, которые делят с тобой эти воспоминания, — тоже счастье!.. И самое большое счастье — видеть, как твоя молодость, как феникс из пепла (простите за выспреннее сравнение), воскресает в твоих детях…
Москва
1980, 2000–2002 гг.
ИЛЛЮСТРАЦИИ
Тетя Толя (моя крестная мать), дядя Ваня, двоюродные сестры Нюра и Тася, 1940 В кругу родных (дедушка Аким Никитьевич, бабушка Устинья с сестрой Аллой на руках, крайние справа — я и мама), 1940 Любимые двоюродные сестры: Тася, Люба, Нюра, 1937 Дядя Саша, рабфаковец 30-х годов Почти весь семейный клан в сборе, 1940 Здание Пермского университета, бывший ночлежный дом купца Н. В. Мешкова, 1950-е гг. Филологи. Наш выпуск, 1955 Студенческая «коммуна» обедает, 1954 С другом В. Шмаковым на работе в Ботаническое саду На военных сборах, 1955 На первомайской демонстрации На север Пермской области в диалектологическую экспедицию, 1954 Лингвистическая часть нашего курса с преподавателями И. М. Захаровым (в центре), Ф. Л. Скитовой (сидит крайняя слева) и К. А. Федоровой (третья слева), 1955(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
