Наталья Старосельская - Наталья Гундарева

А знаете, что еще сквозит в письмах зрителей, помимо сострадания к детям, желания помочь? Затаенная с малых лет тоска по вниманию. Многие ли родители и учителя находят время, чтобы заглянуть в глаза ребенку, готовы услышать его? Умение разделить детские чувства, отозваться, по-моему, это самое главное в воспитании. Тут нужны терпение и любовь. Такими качествами как раз наделена Александра Ванеева. Вот почему ее судьба так всколыхнула людей, которые посмотрели наш фильм, заставила их взяться за перо».

Вот что так укрупнило характер героини Гундаревой – глубокое убеждение актрисы в том, что человеческое одиночество во многом обусловлено комплексами, выросшими из детства: недостаток внимания, ласки, любви – даже в благополучной и полноценной семье, где дети становятся одним из символов благополучия и полноценности, не более того. Несть числа таким семьям...

Кажется странным, что, не имея собственных детей, Наталья Гундарева множество раз становилась матерью на съемочной площадке и всякий раз играла роль убедительно, сильно, проживая ее так, словно на собственном опыте постигла все тайны материнства. Может быть, в том, что у нее не было детей, винить следует именно работу? А может быть, актриса понимала, что не сможет быть достаточно внимательной к своему ребенку и появится в результате еще один одинокий человек...

Наталья Гундарева объездила едва ли не всю страну со съемочными группами, с актерскими бригадами, она охотно встречалась со зрителями, знакомилась с самыми разными людьми, жадно впитывая впечатления от этих встреч, разговоров. Актриса стала постоянным участником всесоюзных кинофестивалей, выезжала в составе авторитетных делегаций кино и театральных деятелей за рубеж, много занималась общественной работой в ЦК профсоюза работников культуры, в правлении Всероссийского театрального общества. Об одной из поездок вспоминает режиссер Михаил Беликов: «Мы провели вместе десять дней: Наташа, Эльдар Шенгелая и я были в Испании на Днях тогда еще советского кино... В предпоследний день мы были на корриде... Коррида была особенная, торжественная, связанная с какой-то датой. Перед глазами проплыла вся история Испании. Одним словом, „Дульсинея Тобосская“. Наташа была в восторге, может быть, оттого, что на нее поглядывали. Женщина на корриде, да еще какая! Реакция на убитого быка – как на забитый мяч на стадионе. Рев, свист, аплодисменты... Отмалчиваться было нельзя... Не так поймут. Но когда убили последнего быка и потащили с арены, мне показалось, что она что-то часто задышала... Поправила плотнее очки, а потом шепнула: „Зачем?“»

Это был один из самых главных для Натальи Гундаревой вопросов, которые наваливались всей своей тяжестью на актрису в минуты отдыха, простоев в работе. Да и в жизни, которая складывалась не совсем так, как мечталось, хотелось.

Спустя много лет в интервью Павлу Макарову Гундарева говорила: «Я проживаю свою жизнь не совсем так, как мне хочется... Всю жизнь я хотела жить свободно, но всегда жила и живу в каких-то рамках. Для меня свобода – не в своеволии или разнузданности, а в возможности поступать так, как мне кажется справедливым. Словом, моя жизнь мне всегда представлялась совсем другой».

«Недавно меня пригласили выступить на одном предприятии, – рассказывала она в другом интервью. – Я была больна и отказалась. „Ничего, – ответили мне, – вы просто посидите в президиуме. Вы для нас олицетворение русской женщины“». Она говорила об этом с юмором, но не могла не осознавать: для своих зрителей, для всей многомиллионной киноаудитории она давно уже стала этим символом. И не могла не гордиться этим и не стараться постоянно ему соответствовать.

Но, с другой стороны, нельзя было поддаваться соблазну «забронзоветь» в достигнутом. Думается, именно это стремление и заставило Наталью Гундареву согласиться на почти эпизодическую роль поварихи Антонины в фильме Николая Губенко «И жизнь, и слезы, и любовь».

«Лишь только появляется Антонина в кадре и, топая толстыми ногами, подходит к аппетитно жующему Федотычу, бросив презрительный взгляд в сторону врача Волошиной, – пишет В. Я. Дубровский, – нам все становится понятно про нее. Столь выразительна, кричаще выразительна каждая черта ее облика – сытой, наглой, самодовольной бабы, которую, как опару в тесном бочонке, распирает плоть, и плоть эта такая же аппетитная и жирная, как отбивная в тарелке Федота Федотыча. Актриса втиснулась в узкий сарафан, едва прикрывающий пышный бюст, на лоб надвинула косынку, надела на голые ноги резиновые с отворотами сапоги – и возник законченный внешний портрет Антонины. Казалось бы, чего проще, никаких особых усилий. Но эта простота явилась результатом наблюдательности актрисы. Она говорила, что еще до начала съемок „досконально знала эту повариху, помнила эти кокошники, эти насурмленные брови“.

Впрочем, она делала это не впервые. На ее пути уже встречались и сытые, и сладкие, и наглые, и жадные. Одних она жалела, другим – сочувствовала, третьих – ненавидела. Но вряд ли актриса согласилась сняться в эпизодической роли только для того, чтобы еще раз показать мурло мещанина. И конечно, дело не в дружеских связях с режиссером».

Как и в «Подранках» того же Николая Губенко, Гундарева сыграла в этом фильме больше, чем некую отрицательную роль. Она воплотила то социальное явление, которое все увереннее воцаряется в нашей жизни, уничтожая, растаптывая не столько даже добро, сколько интеллигентность. Фильм «И жизнь, и слезы, и любовь» повествует о жизни в доме престарелых – люди на пороге расставания с земной жизнью вспоминают прожитые годы, с грустью осмысливают свое увядание. Какая это сильная и нежная тема!.. С какой любовью, уважением, с каким тонким юмором вглядывается режиссер в обитателей дома престарелых, словно хочет сказать каждому из нас: старость придет ко всем, подумайте сегодня, сейчас, как, какими вы встретите ее!.. Именно поэтому для Николая Губенко важно было запечатлеть тех, кто, действительно, скоро покинет этот мир, – в фильме мы видим лица Ф. Никитина, С. Мартинсона, И. Козловского... И наряду с этой нежностью, с этой любовью напряженно билась мысль Николая Губенко о том, кто же приходит на смену прекрасным старикам. То воинствующее хамство, та сытая наглость, что воплощены Натальей Гундаревой и Петром Щербаковым... И маленькая эпизодическая роль стала для актрисы большой победой, потому что она возвысила ее до обобщения, до страшного социального явления.

В театре новых ролей по-прежнему не было. Оставались кино и телевидение, которые тоже не могли предложить актрисе в расцвете сил нечто особенное. Оставалось довольствоваться тем, что так или иначе, но выбивалось из множества предлагаемых ей кино и телевидением сценариев, увлекало каким-то неожиданным поворотом сюжета, невоплощенным еще характером. Такого оказывалось немного, но все же...